а заодно и исцеляет «от женских болезней» – вплоть до бесплодия. Особая статья – криминальные аборты без хирургического и медикаментозного вмешательства, просто словом и возложением рук. Только их она, естественно, категорически отрицала…
На обследование пошла охотно, быстро уяснив, что ничего ей за незаконное врачевание, гадание и привороты не будет.
Хваткая баба постаралась вынести для себя максимальную пользу: выпросила письмо на официальном бланке института, в котором он, Баринов, как заведующий лабораторией, доктор медицинских наук благодарит Е. А. Бикбову за «личное участие в экспериментах, направленных на изучение мозговой деятельности человека, чем принесла определенную пользу науке»… Пожалуй, и к ней, кроме вопросов, Баринов ничего не будет иметь…
Антонина Серафимовна Залыгина – доморощенная гадалка (снимала и наводила порчу, разбрасывала карты на «червовую даму» и «благородного короля», толковала сны, варила приворотные зелья, приторговывала травками, собранными в городских парках и скверах) – обладала ясным и практичным умом, несмотря на семьдесят с гаком.
«Люди любят, когда их дурят, – откровенно заявила она при самой первой встрече, сразу поняв, кто такой Баринов, и что неприятностей от него ждать не надо. – Причем, не за бесплатно. Денег брать не будешь – никто тебе не поверит. Они думают, чем дороже – тем надёже. Я их силком не волоку, сами приходят»…
В узких кругах ее прозвали «киргизской Вангой». Держалась она со всеми надменно и отстранено, а с клиентами разговаривала двусмысленностями и намеками, порой даже грубовато, на грани хамоватости. Похоже было, что с властями отношения у нее налажены на прочной и деловой основе. Легко призналась, что никакими способностями, кроме как заморочить человеку голову, не обладает, даже гипнозом, вроде цыганок, не владеет. От платы за «ночные смены» категорически отказалась, пришлось направить ей деньги почтовым переводом. Тогда она принесла в подарок новенький дефицитный палас два на три метра, стоивший впятеро больше, чем заработала, и собственноручно постелила перед «своей» кроватью в «сонной лаборатории». Сотрудники смеялись: «Это что, баба Тоня, вроде взятки? За что, за какие такие заслуги?», а она посмотрела внимательно и строго, и изрекла: «Я науку люблю. И научных людей очень даже уважаю. И потому желаю науке помочь, как могу». А у самой образование – три класса довоенные, да курсы швеи-мотористки…
На нее самою Баринов не рассчитывал, надеялся на другое – людей к ней за помощью обращается много, вдруг симптомы у кого-то напомнят «эффект Афанасьевой», вдруг кто-то из ее клиентов-пациентов тоже мучается такими же непонятными снами?
Ну а Верочка Малова, хорошенькая полукровка (отец цыган, а мать русская), молоденькая «ведьмáчка» из Рабочего городка, обладала несомненным даром воздействия на животных (на людей – отрицала, не признавалась, хотя о таком