комнатки и сарайчики, а больших домов для дачников почти не осталось-много деревянных в войну разобрали на дрова.
«Возрождается местность», – подумал Толстый и задремал. Спал он недолго – пожалуй, не более получаса, – проснулся, повернулся на спину и прошептал:
– Возрождаем потихоньку. Строим новое, не без проблем… А как же…
– А как же? – повторил он, когда поднялся и решил облачиться в домашнее.
Он подошёл к шкафу, несколько минут стоял и выбирал, что бы такое простое и уютное надеть на себя, и всё-таки, как всегда, выбрал старый халат – именно тот, который она уже несколько раз грозилась выбросить.
– Всего полно, а зачем… – прохрипел хозяин и, стащив халат с вешалки, бросил его на кровать. – Барахло, всё барахло.
Он медленно снял с себя костюм, рубашку с галстуком, сбросил нижнее бельё и обнажённым подошёл к большому зеркалу.
– Рухлядь ты старая, – прошептал он своему отражению. – Пора бы… – Он задумался и мысленно спросил себя: «Куда пора бы?». И сам себе ответил: – Зря ты так. Мы ещё ого-го! Ещё могём.
Он натянул на себя халат и прошёл в кабинет. Супружница не любила, когда он в старом халате сидит за рабочим столом, но сейчас ему было всё равно, что скажет она. Он достал свой дневник и записал: «Мы ещё могём!», добавил дату и положил толстую тетрадь на стол.
Дневник он завёл просто так, от скуки, всего года два назад. Писал, как ему думалось, всякую муть, но некоторые записи ему нравились. Он записывал, точнее описывал эпизоды и воспоминания из своей жизни в виде небольших рассказиков, где он – главный герой – выведен от третьего лица. Вот и сегодня он записал следующее:
«Приходил Длинный, щупал сосну. За ним это наблюдалось с детства. Любил он деревья, однако луки из акации мы с ним изготовляли классные. Ножичками срезали довольно длинную и ровную ветку. Шкурили её и верёвкой стягивали концы. Стрелы изготовлялись из длинной доски, кололи доску вдоль – получалась лучина, а её уж потом доделывали до нужной кондиции и наконечник из гвоздя прилаживали».
«Да… – подумал старик. – Сами игрушки себе делали. Рогатки, кораблики, ракеты, а пистолеты – так разных типов. Сначала простые, не для стрельбы, а потом уж наловчились и для стрельбы».
Он вспомнил, что Длинный первым придумал стрелять по-настоящему – изготовить ствол из металлической трубки, заряжать оловянной пулей, а порох… Порох из головок спичек делать. Таким пистолетом Толстый выстрелил в своей комнатке, не зная, что бабка вернулась из магазина и что – то там делала на кухне. Грохот выстрела её так напугал, что спички были надёжно спрятаны, а сам стрелок наказан, но не так сильно, как казалось, а довольно легко, постоял в углу с полчаса – любила бабка своего внука сильно.
Старик полистал дневник, нашёл интересную запись и молча прочитал:
«Бабушка любила меня и жалела, потому что рос мальчик без матери и отца. А если бы рос с матерью и отцом, то что – меньше бы любила?»
Он