прежде, когда я жил в родном мире? – серьезным тоном пробасил я, и, стиснув зубы, стал дожидаться ответа.
– Вот значит как?
Чересчур хмурое лицо рыцаря прояснилось, глаза обрели ясность, а брови живо поползли вверх. Казалось, его смешил мой вопрос.
– А ты, выходит, не помнишь?
– Выходит, нет, – буркнул я, стараясь повторить ту же ровную интонацию. – Точнее не всё. Я хорошо помню, кем был. Помню свой дом, уют небольших окон, выходящих на залитую огнями фонарей аллею. Помню матушку. Но вот имя… словно отрезало.
– Угу, – задержав на мне взор дольше обычного, многозначительно кивнул Тамиор, пускаясь в неказистые разъяснения: – Такое иногда случается. Имя – сильный символ. Оно определяет суть существа и удерживает эту самую суть в том мире, где ей самое место. А ты вот запамятовал. Может, там, откуда ты родом, для тебя и места-то не было, а?
Белобородый сухо хмыкнул и, взяв паузу, вновь стал напряженно всматриваться вдаль, в полголоса проговаривая что-то неразборчивое, будто советуясь с самим собой.
– Виктор… – неохотно буркнул он, наконец. – Кажется, Лика упоминала, что тебя звали Виктор. Доброе имя. Но Варанта мне больше по душе.
– Мне тоже, – с улыбкой отозвался я и только собрался поблагодарить товарища за откровенность, как вдруг тот остановился и замер на вздохе.
– Тсс, – прошипел он и высоко поднял руку с факелом, давая сигнал второй части отряда. – Тихо. Там, – одними губами произнес воин, кивнув в сторону еле заметного в темноте схода с основной дороги, – кто-то есть.
Я напряг слух и стал вглядываться в ломаные узоры склонившихся к земле ветвей. Обнаруженный прогал меж строя толстых стволов сложно было назвать очевидным. Заросшая бурьянами стежка прямо-таки сливалась с прочим окружением и выглядела серым размытым пятном, из нутра которого доносились разрозненные отзвуки чьего-то далекого грубого, словно неотесанный булыжник, голоса.
– Надо бы проверить, – шепнул здоровяк, отпуская поводья и направляя лошадь в конец колонны. – Может, ночлег подвернется.
– А может, придется кулаками махать, – протягивая руку к мечу, вставил я.
– Помашем, – согласился белобородый, опустил факел к сапогу, чтобы затоптать пламя и вдруг удивленно охнул: – Фу ты! А это что за тарабарщина?
Мы оба уставились на крепкую оглоблю, торчащую сбоку от тропы и удерживающую на верхушке увесистую табличку, острым концом направленную как раз в ту сторону, откуда слышался разговор.
– Колючая Напасть, – изумленно прочел я надпись на указателе, будучи готовым поклясться всеми богами, что мгновение назад на этом месте не было ничего кроме палой листвы и придорожной пыли. – Точно такая же вешка.
– Или та самая, – ответил Тамиор, придавливая рыжие огненные языки подошвой. – Кто-то очень хочет, чтоб мы не заблудились.
Он резко развернулся и легким броском отправил скудно дымящийся факел прямо в руки толади. Лисица ловко подпрыгнула в седле и поймала передачу.
– Лика,