ткань женского платья и ощущая под ней тёплую обнажённую кожу. Одежда эльвских женщин была воздушной и многослойной, и при их телосложении бельё им было без надобности. Человеческие платья были другими – тонкими, украшенными вышивками и драпировками, но были рассчитаны на поддерживающие лифы и нижние юбки, к которым никак не могла привыкнуть невольная гостья правителя людей. Мужчина посмотрел в лицо девушке. Его взгляд задержался на её губах, опустился вниз и замер, любуясь обтянутой тканью крепкой грудью. Кулак сжался сильнее, и платье жалобно затрещало. Глаза Императора вновь вернулись к лицу эльвы, и он увидел, как дрогнули чёрные ресницы и чуть приоткрылся нежно-розовый рот.
Верно, она должна была бы ненавидеть своего «хозяина», но он стал её первым мужчиной – порой грубым и напористым, но чаще мудрым и терпеливым. Он учил её тело страсти, вместе с тем внимательно изучая и в тайне наслаждаясь им. В его осторожных и чутких руках она постигала музыку любви и тянулась к нему навстречу. Возможно, теперь глубоко в душе гордая эльва едва ли не больше, чем когда-то своего учителя, презирала саму себя. Ведь со временем девушке стало хватать лишь искры, чтобы желание вспыхивало в ней огненным цветком, вероятно, закрывая собой всю глубину её ненависти и выжигая тьму в сердце.
Один рывок – и шёлк с треском разошёлся на высокой груди. Эльва ахнула. Розовые затвердевшие вершинки качнулись и вызывающе уставились вверх. Дыхание Императора потяжелело. Он потянул сильнее, и под бесславно погибшим лифом показался напряжённый животик, а в самом низу робким, но таким сладким изгибом начиналась атласная гладкость, так не похожая на густо-курчавый треугольник человеческих женщин. Мужские пальцы медленно погладили девичью грудь, заставляя ту в который раз жадно тянуться за их лаской, едва касаясь, спустились по вздрагивающему животу и исчезли за краем разрыва материи, осторожно накрывая собой невероятно нежную плоть, зовущую напряжённое почти до боли естество человека. Эльва выгнулась и, задрожав, застонала сквозь стиснутые зубы.
– Ты потекла, – неожиданно шкодливо улыбнувшись, выдохнул ей в губы Император, дразня их лёгкими прикосновениями.
Прерывисто дыша, девушка зажмурилась.
– Тебе нравится? Скажи, – вновь произнёс он, касаясь языком маленькой впадинки под острым ушком. Его пальцы раскрыли охраняющие самое сокровенное влажные лепестки и будто нечаянно дотронулись до крошечного сосредоточия желания в трепещущем теле эльвы.
– Да! – вскрикнула она, и её бёдра помимо воли разошлись в стороны.
Император негромко засмеялся.
– Странно, – словно для этого было сейчас самое время, задумчиво сказал он. – Я, обычный человек, зажигаю в тебе, дочери древнего народа, такое жаркое пламя, заставляю стонать и кричать. – Она упрямо затрясла головой, упорно отказываясь признавать очевидное, хватаясь как за призрачную опору за истаивающие осколки гордости. – Почему? – Девушка взглянула ему в глаза, и мужчина