повернула ключ в замке, шагнула в квартиру и стянула с шеи шарф. Из кухни вышел ее брат – светловолосый и, как большинство подростков, немного долговязый юноша. Его тело сохраняло детскую худобу, но руки, ноги и черты лица начали крупнеть, а голос – басить.
– И кто это был? – дерзко спросил он, дожевывая бутерброд.
– О ком ты? – уточнила Рина, отвернувшись к шкафу и снимая плащ.
Парень прошел в гостиную, постучал костяшкой указательного пальца по окну и громко сказал:
– А вот о том полицейском, который тебя провожал. Где-то я его видел.
– Тише ты, – Рина подошла к брату. – По телевизору ты его видел, Тин. Это начальник Главного полицейского управления.
Юноша с интересом взглянул на сестру.
– Губа не дура.
– Глупости не говори! – Рина попыталась потрепать его по голове, но он, увернувшись, отряхнул руки и серьезно посмотрел на сестру.
– Рина, он к тебе пристает? Хочешь, я с ним поговорю? Я обещал отцу, что присмотрю за тобой.
– Не выдумывай, Тин, – сказала Рина, покручивая колечко на пальце. – Он… он, кажется, очень старомодный и совсем не похож на этих мужчин из Совета, которые ни в чем не знают границ. Такие, как Крегар-абвенц, не пользуются своим положением. Я думаю.
– Ну как знаешь, – буркнул брат.
– Но мне приятно, что ты так беспокоишься. Дай я тебя обниму, братишка, – Рина потянулась к Тину, дразня его, но он отшатнулся.
– Еще чего! Иди кого другого тискай, – пробубнил он и убежал в свою комнату.
Рина какое-то время постояла у окна, рассматривая узкий выезд со двора, через который несколько минут назад проехал черный автомобиль. Мысли, встревоженные непривычным развитием самого обычного, казалось бы, дня, суетливо проносились в сознании. Перед ее внутренним взором вспыхивали картинки: то переживающая из-за отравлений Меллар, то покалеченные улицы города, то лоск и теснота дорогого автомобиля, то мужское лицо. У этого фрагмента памяти Рина задержалась подольше, рассматривая его. Лицо это было скуластое, с бороздами морщин на высоком лбу, широкими темными бровями, точно росчерками чернил на светлой коже, и прямым, проникающим внутрь взглядом. Портила его только прилипшая к нему, как маска, хмурость.
Внезапно в голову Рины закралась мысль, что она что-то упустила. Что-то очень важное. Рина провела пальцами по цепочке с кулоном, задумавшись, и направилась к матери, которая в последние годы была постоянным источником ее тревоги и забот. Как Рина и думала, после сделанных в обед уколов женщина крепко спала.
Девушка постояла в дверях, разглядывая родное лицо, такое умиротворенное в эти редкие часы спокойного сна, и вышла в коридор. Стены в нем были увешаны семейными фотографиями, с которых на Рину смотрели она сама и ее брат в разные годы своего взросления, родители, бабушки и дедушки с обеих сторон, а еще – многочисленные друзья отца. После его кончины они время от времени помогали Рине держать семью на плаву, оплачивая дорогое лечение матери и подготовку Тина к поступлению в университет.
Подумав о брате, Рина