маршрут. Помощник Крегара озадаченно смотрел на девушку, ожидая, пока она отомрет. Почувствовав себя неловко оттого, что заставляет всех ждать, Рина прижала к себе сумку и скользнула в салон. Дверь захлопнулась, и машина плавно тронулась. Рина смущенно осмотрелась.
Автомобиль выглядел дорого, хоть и строго. Двери были отделаны красным полированным деревом, мягкие сиденья покрыты гладкой черной кожей, под локтями лежали подушки, а затемненные стекла отгораживали от остального мира. Рина впервые ехала в такой машине, да еще и в окружении трех мужчин в полицейской форме. Они обсуждали свои дела, не замечая ее, но она все равно чувствовала себя не в своей тарелке.
Рина мельком глянула на Крегара, который передавал указания помощнику своим низким рокочущим голосом. Она не понимала, почему начальник полиции снова проявляет о ней такую подозрительную заботу, а распознать мотивы столь закрытого человека ей было непросто. Мысль о том, что у Крегара к ней исключительно мужской интерес, Рина отгоняла от себя, как опасного зверя.
Чтобы отвлечься, она повернулась к окну и принялась разглядывать центральные улицы Айхенлина. Первое, что бросилось ей в глаза, – это заколоченные двери и висящие на окнах пустых помещений объявления о сдаче в аренду. Город словно постигла ужасная болезнь, которая язвами выжгла на улицах прежде оживленные ресторанчики и магазины. Владельцы закрыли их после того, как люди стали реже посещать любимые места из-за страха отравления. Кто знает, что может оказаться в чашке, поданной с незнакомой кухни, и не превратятся ли в смертельный яд и другие привычные продукты.
Когда автомобиль покинул центральную часть города и въехал в относительно благополучный жилой район, виды улиц изменились, словно кто-то вставил другую кинопленку. Здесь уже не было пафосных исторических зданий, которые банкиры и бизнесмены снимали для отделений и офисов, обеспечивая им дополнительную охрану. Небольшой район был застроен самыми обычными малоэтажными домами, на которых уже виднелись следы уличного бандитизма: разбитые окна, яркие надписи, призывающие свергнуть Совет и рикистариат, провокационные инсталляции с подвешенными на крюках пачками чая. Из одной такой пачки ветер выметал сухие скрученные листики и кружил их по улице, заставляя людей в ужасе отшатываться.
Рина вспомнила, как каждое утро, проезжая на автобусе по этим местам, обнаруживала все новые раны, оставленные не столько распространением отравы, сколько захватившими людей страхом и жестокостью.
«Наверное, те, кто это все устроил, хотели, чтобы мы постоянно боялись, – взгрустнула Рина. – Но надо с этим бороться. Не только с наркотиком, но и со страхом».
– К вечеру подготовь список кандидатур окружных комиссаров, – голос Крегара ворвался в ее нерадостные мысли, возвращая к реальности.
Рина вспомнила о подслушанном четверть часа назад разговоре. Меллар и Крегар обсуждали введение чрезвычайного положения, при котором выбранный Советом человек назначается Верховным военным