высокий рюкзак. Кроссовки, сапоги, котелок со следами черной копоти от огня. Запах леса, костра, ветра притаился тут же. Несколько серых крупных камней, коробка с инструментами, палки с зарубками и флажки – лежали на полу. На стене висела большая карта с отметками, нанесенными цветными карандашами. Через открытую дверь комнаты виднелся стол, на нем высокими стопками лежали книги.
– Иди сюда! – прошептал Ярофей. Домовой подошел к шкафу со стеклянными дверцами, стоявшему тут же, в прихожей. На полках были разложены камни. Ярофей открыл дверцу.
– Смотри! – громким шепотом позвал он Саломанью.
Девочка подошла к нему. Ярофей пальцем показывал на один камень, он был самый крупный, такой большой, что занимал половину полки.
По правде говоря, камнем его вообще сложно было назвать. Творение природы напоминало скорее вход в пещеру. Саломанья с любопытством заглянула внутрь. Со стенок спускались удлиненные кристаллы, чистые и прозрачные. Одни кристаллы были крупные, другие поменьше, и вся «поверхность пещеры» была будто присыпана такой же кристаллической крошкой.
Ярофей чуть-чуть повернул камень на полке, пытаясь поймать тонкий луч яркого вечернего солнца. Ему это удалось, и кристаллы вспыхнули загадочным фиолетовым светом.
– А-а-ах! – выдохнула Саломанья. Она, как завороженная, наблюдала за таинственными кристаллами.
– Ну как? – Ярофей победоносно глянул на девочку. – Правильно я сделал, что позвал тебя сюда?
– Да! – тихонько ответила Саломанья. Она все еще была под впечатлением и не отрываясь смотрела на необыкновенный камень.
Домовой оглядел прихожую и направился к большому рюкзаку.
А девочка осторожно прикоснулась к одному кристаллу в камне, и яркие фиолетовые лучи, вырвавшись из кристалла, словно пронзили руку девочки. Она ничего не почувствовала, но отдернула руку. Лучи исчезли.
Девочка снова с любопытством коснулась кристалла. Никаких лучей не было.
Она огляделась. Ее внимание привлекли две картины, висевшие на стене. На одной были изображены горы в зеленоватой дымке и полоска рыжего заката. По горам вниз направлялись маленькие фигуры людей. Они шли к пещерам. На второй тоже были нарисованы горы и вход в пещеру, через который один за другим шли люди и спускались в подземелье. От обеих картин исходила тревожная грусть, словно автор сначала положил на холст слой печали, а потом уже наносил краски. Картины были подписаны: первая – «Чудь под землю ушла», вторая – «Чудь подземная».
– Ярофей, взгляни, какие странные картины! – сказала девочка.
– Ничего себе сумка сумочная! Вот это да! Сколько карманов! Чего сюда только не положишь, – сказал Ярофей, словно даже не слышал слов подруги, и с одобрением поглаживал кармашки на рюкзаке. – Мне бы такой.
– Ага! Ты бы сюда полдома натащил, носков например, – хихикнула Саломанья и тоже с любопытством взглянула на рюкзак.
– А что там лежит? Интересно, чем это он набит? – сказал Ярофей.
– Нехорошо по чужим вещам лазать! – Саломанья попыталась остановить Ярофея, но он ловко