была украшена многоярусной люстрой, пропорциональные круги которой занимали почти всю середину. Лампы были подключены через реле и потому гасли медленно, давая возможность опаздывающим зрителям поспешно отыскать свои места в зрительном зале. Боковые стены были покрыты плотными портьерами тёмно-синего цвета, стены имели две входные двери и две выходные двери, дополнительно закрытые плотными раздвижными портьерами. Весь зал был сосредоточенно развернут к белоснежному экрану почти во всю фронтальную стену. В целом, зрительный зал настраивал посетителей на спокойное и вдумчивое созерцание и был немного волшебным.
Ира и Таня любили в нем бывать, в особенности, когда в нем шли премьеры новых фильмов. Перед сеансом всегда испытывалось чувство предвкушения чего-то нового, за ним шло само волшебство – фильм, и если фильм оказывался хорошим, затрагивал струны души, рождалось послевкусие удовлетворенности, они подолгу обсуждали фильм и его героев. Если фильм был создан на основе известного произведения литературы, им хотелось сравнить его на соответствие оригиналу. Трезвая мысль о том, что книга и фильм – два разных, равнозначных произведения, как-то не возникала в их молоденьких головках. Они подолгу спорили, что создатели фильма показали верно – в соответствии с литературным произведением, а где они явно слукавили и отступили от такового. И все-таки книги для них были более понятны, ведь в книгах их автор разговаривал именно с ними, на их языке и нередко их же голосом!
Фильм же был просто нашпигован образами независимыми или даже непонятными. После фильма девчонки всегда подолгу обсуждали сюжетную линию, а так как в любом фильме присутствует такое явление, как любовь, то оно как раз и составляло главную тему для разговоров. Ведь с киноэкрана на них смотрели отважные мужчины, ни на минуту не задумывающиеся о том, как поступить в конкретном случае, уверенные в своих силах, полные благородства и особых талантов. Девочкам хотелось найти среди своих знакомых таких же или хотя бы похожих на экранных героев парней, способных нести ответственность не только за себя, но с охотой берущих ответственность и за них самих.
Ребята из класса мало чем походили на экранных героев, часто и вовсе не дотягивали до них даже в малом. Девочки огорчались и продолжали ждать и искать. Странность таких ожиданий диктовалось молодостью, ведь им даже не приходила в голову простая мысль: «А сами-то они так уж точно были похожи на тех тоже экранных героинь, ради которых их экранные герои и совершали многочисленные благородные поступки и свои удивительные подвиги?». Нет, конечно, внутренне они ощущали себя именно такими, ничем не уступающими ни по красоте, ни по внутренним качествам так ослепительно сияющим героиням экрана. Вот только ребята, видя их в повседневной, так сказать, рутинной жизни, воспринимали их как абсолютно привычных, где-то даже равными себе, одноклассницами,