влажными. Но, как правило, благодаря своей врождённой сообразительности, и опыту, полученному на поприще предыдущей службы, Иван Александрович выполнял задание превосходно, хоть и с некоторой задержкой.
Вообще, после месяца работы в министерстве, о Политове стали отзываться достаточно хорошо практически все, с кем он, по воле служебных обязанностей, сумел пересечься. Это были и секретари директоров департаментов, которые отмечали его учтивость и деловитость, и делопроизводители, видевшие в нем большой потенциал бюрократа, и даже сторонние люди, не из учреждения, с которыми так или иначе приходилось работать Ивану Александровичу. Даже строгая Инесса Карловна сменила свой колючий взгляд на какой-то любопытствующий.
Сам же Политов держался ото всех отстраненно, подчёркнуто равнодушно, если не сказать вовсе – холодно. Однако при этом старался показывать доброжелательность. Такое несколько иезуитское поведение он придумал для себя ещё давно. Он заметил, что это помогает расположить к себе людей так, чтобы получить всё от них необходимое, но самому ещё не переступить ту черту, после которой и сам Политов может оказаться им чем-то обязан. Он иногда даже дивился, как отзывчивы и просты, в своей сути, могут быть люди. Казалось бы, ничего ты им ещё не сделал, ничего не обещал, а только попросил по-доброму, а они уже готовы тебе во всём помогать и сопутствовать. Такую же тактику Иван Александрович избрал и в отношениях со своим непосредственным начальником – Жигиным. Он старался сходиться с ним исключительно только в делах, и ни в коем случае не показывать никакой подобострастности, впрочем, и являясь его подчинённым. Однако в неформальном общении, которое всё-таки нередко случалось по инициативе Жигина, ему приходилось соглашаться и некоторым образом потакать слабостям этого чванливого чиновника.
Тут надо отметить, что Политов сразу невзлюбил этого рыжего, лысоватого субъекта. Где-то в глубине души он представлял, что Жигин сильно не отличался бы от того дворника, который по утрам метет в его дворе опадающие листья, если бы первый из них сменил бы свой дорогой костюм на оранжевую жилетку с надписью эксплуатационной компании на спине и взял в руки метлу. Не видел Иван Александрович в своём начальнике какую-то аристократскую искорку, лоск, властность, которые, как правило, присутствуют у государственных служащих подобного ранга, а поэтому относился к нему с некоторой брезгливостью и даже снисходительностью. А между тем, вначале этот жалкий, в глазах Политова, человек, зорко следил за всеми действиями своего нового подчинённого и давал ему уйму советов, которые, как правило, были бесполезны, ибо располагались далеко от действительной сути вещей. Но спустя уже первую неделю Жигин словно бы в раз позабыл, что Иван Александрович является новичком и что работает он тут совсем недавно, а поэтому начал требовать с него, как и с прочих. Но всё же одно из наставлений,