что, брат, некоторая работа не может останавливаться ни на день.
– И зачем же тебе там быть? – осведомился Политов.
– Так по делу же. Профильное министерство, – удивленно ответил Ланц. – Впрочем, то, что было, и совещанием—то назвать сложно, но ты не перебивай, а слушай.
Политов в ответ небрежно кивнул.
– Так вот, – продолжал Ланц. – О чём у нас разговор там был, я думаю, тебе будет не интересно. Ты вон какой – смурной весь. Но тут важно совсем другое. После того, как всё закончилось, я разговорился с их замом. Есть там такой – Жигин Евгений Павлович. Так себе человек. Да тебе его имя, конечно, ничего и не скажет, да я и не спрашиваю. Но пока мы говорили с ним, слово за слово, выяснилось, что у него один помощник из двух. Первое место занимает симпатичная девушка, а второе – совершенно свободно. Но девушкой он не вполне доволен, а подходящих людей на вторую должность у него нет. Впрочем, наверно, он их и не ищет. Но зато, как ты уже догадываешься, на эту должность ему я предложил тебя.
Ланц улыбнулся и торжественно затушил окурок в пепельнице.
К этому времени Политов успел разделаться с салатом и, молча отставив тарелку и отпив из бокала вино, посмотрел на приятеля.
– Зам – заместитель министра? – уточнил он.
– Ну, да.
– Нет, Андрей, ты извини, но это не годится, – спокойно, выдержав паузу, возразил Политов. – Я благодарен тебе, что ты для меня стараешься, но извини ещё раз – это зря.
Тут на Ивана Александровича сразу накатила волна того самого ощущения, которое он предчувствовал после дневного телефонного разговора с Ланцем, а именно бесполезно-лишнее ощущение: чувство бесполезности и излишества всех этих движений, разговоров, объяснений, которые всё равно ни к чему не приведут, а только истратят энергию, силы и расстроят нервы. Ему вдруг стало холодно после съеденного, выпитого и выслушанного.
«Зачем я только вышел из дома? Лучше бы сейчас спал» – подумал про себя Политов и с грустью посмотрел на серую мутную плёнку, закрывающую проёмы на летней веранде. Как сейчас было бы хорошо лежать в скомканной постели, закутанным в старый халат и, с закрытыми глазами, слушать как тугие капли, срываясь откуда-то сверху, заставляют гулко гудеть подоконник.
– А я предвидел, что ты так ответишь! – разбивая мечтания, оживившись, воскликнул Ланц. – И даже догадываюсь почему, но прежде чем я услышу унылые отговорки и твои меланхоличные рассуждения, позволь я тебе напомню парочку неопровержимых истин.
– Говори, – равнодушно ответил Политов, которому, между тем, проворный официант сменил блюда и принес пасту, более напоминавшую обычные макароны с кетчупом.
– Начнем с того, что тебе просто необходимо выходить из дома. Если хочешь – в свет. Усевшись в своей конуре, ты окончательно потерял связь с общим миром, да к тому же запустил себя до невозможности. Ты видел себя в зеркале? Посмотри как-нибудь на досуге. Худой, бледный, не бритый, – Ланц задержал дыхание, подбирая