сдавливало мне грудь, отчего ощущение жара только прибавлялось.
– С чего ты взяла, что ты не будешь жить тут недельку? – Калаш сдвинул брови на переносице, отчего его взгляд теперь выглядел иначе – он стал таким претензионным, что я ощутила неловкость от столь близкого соседства с ним.
– А разве нет? Я думала, когда все наладится, я смогу вернуться домой.
– Нет, – холодно ответил Калаш.
С этим словом он поднялся с дивана и отвернулся.
Я скользнула взглядом по его спине. Мне показалось, или Калаш был напряжен?
Я хотела спросить, почему он так категорично заявил «нет», но в ту же секунду в кармане моих джинсов зазвонил телефон.
Звонила мама.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
– Да? – пальцы мои затряслись, и я, опасаясь выронить телефон, сжала его сильнее.
– Доченька, у тебя все хорошо? – в голосе мамы звучали беспокойные нотки, что только усилило мою тревожность.
– Да, мамочка, – предчувствуя, что мама вот-вот скажет что-то нехорошее, я вся выпрямилась – словно это могло каким-то образом смягчить удар.
– Это хорошо. Доченька, тут какие-то странные вещи происходят.
– Какие именно? – я поднялась, и тут же пожалела об этом.
Коленки мои подкосились, и я была вынуждена вернуться на место.
– Не знаю, может, мне просто кажется. Тут около палаты какие-то люди. Мужчины. Выглядят как охрана. Серьезные такие, накаченные. Я подумала, сперва, что в больнице какая-то знаменитость лежит. Но когда поняла, что эти мужчины кружатся только рядом с моей палатой, решила позвонить тебе. Предупредить, мало ли.
Мама хоть и старалась теперь говорить спокойно, это у нее плохо получалось. Тревога звучала в каждом слове.
– Мамочка, я тебе через минутку перезвоню, ладно? Ты только никуда из палаты не выходи, пожалуйста.
– Да куда я выйду? Мне капельницу поставили.
– Я скоро, – пообещала я и отключила звонок.
Сердце, громко грохоча от страха за маму, заставило меня позабыть о собственной слабости и смущении.
– Калаш! – обратилась я к нему, благо тот еще не успел уйти.
– Мм? – он глянул на меня исподлобья.
– У меня там мама… Там люди какие-то возле её палаты, – я заставила себя встать. – Едем!
Я решительно подошла к нему.
– Куда собралась-то? – усмехнулся Калаш.
Волна злости обдала меня с головы до ног. Стало так душно, аж ладони вспотели!
– В больницу! К маме!
– Не вижу смысла делать это прямо сейчас, – Калаш стоял, не сдвинувшись с места. – Успокойся.
Ох, зря он это сказал! Правду говорят, слово «успокойся» для девушки – это как ментос и кола.
– Да как ты не понимаешь?! – вскрикнула я. – Там мама! Одна! И там какие-то левые мужики! Вдруг они убьют её?
– Не убьют, а защитят. Это не левые мужики, а охрана, которую я поставил.
Сердце в груди подпрыгнуло от облегчения, и следом странная слабость окатила меня теплой волной.
– Охрана?