внутрь. Убедившись, что сестры направились прямиком в ванную, я вернулась к столу и продолжила складывать посуду.
Пока делала это, думала о Калаше.
Вернее, об его улыбке.
Вот ведь досада – улыбка шла ему так сильно, что мне хотелось снова увидеть, как он улыбается.
Полная мужского шарма, его улыбка заставляла мое сердце – против воли – взволнованно биться.
Эх! Знал бы Калаш о чем я думала, сразу же бы выгнал из дому. Уж ему-то точно не нужна была влюбленная глупая девчонка.
Не то чтобы я ощущала влюбленность, но трепет сердца немного напрягал меня.
Я четко понимала, что между нами ничего не может и не должно быть. И точка.
На кухне никого не было. Создавалось впечатление, что все мужчины куда-то ушли. Но я знала – это не так. Скорее, каждый разбрелся по своим комнатам, давая нам, девочкам, освоиться на месте и спокойно поесть.
Закончив мыть посуду, я убрала мусор и протерла стол. Окинула комнату внимательным взглядом.
Кухня была просторной, из дерева и закаленного стекла. В середине стоял массивный, грубо сколоченный, и от того еще более уютный, стол. Большие окна открывали вид на ели и дорожку, змейкой терявшейся среди них.
Интересно, куда она ведет?
В голове возникло сравнение собственного жизненного пути с этой дорожкой. Так же я и не знала, куда она приведет меня.
Разве могла я когда-либо подумать, что обращусь за помощью к мафии?
Вот уж точно – не зарекайся.
От дальнейших размышлений меня отвлек телефонный звонок. Я быстро достала телефон из кармана. Удивилась, прочитав «Майя».
Потому что еще полтора часа назад, когда я приехала с сестрами, мы переписывались с ней и условились созвониться завтра утром.
– Да?
– Василиса! – голос её дрожал, и в ответ мое сердце тоже наполнилось дрожью.
– Что случилось? Говори! – не узнавая собственный голос, потребовала я.
– Я попрощаться. Кажется, меня сегодня убьют.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Все два часа, ожидая, когда ситуация с Майей прояснится, я провела расхаживая по комнате.
Как же хорошо, что сестры были слишком заняты мультиками, чтобы путаться у меня под ногами.
Может, звучало это грубо, но сейчас я плохо справлялась с собственными эмоциями, и мне было не до того, чтобы развлекать Аню и Таню.
Каждая минутка тянулась мучительно долго. Каждый шум отражался дрожью в моем теле.
Я вздрагивала от малейшего шороха. Знала – пока не увижу подругу – не успокоюсь.
За Майей уехал Макс. Не знаю, хорошо это было или плохо.
Он же ведь такой… Бешеный. Как бы не случилось чего.
Калаш остался дома – и теперь был единственным зрителем, наблюдавшим за моим тревожным шествием.
Откинувшись в кресле, он молча смотрел на меня. И хотя Калаш не сказал мне и слова, я не могла забыть о его присутствии – потому как ощущала изучающий взгляд на себе.
Словно из-за кустов за мной