которые не выходит сдержать. Я рада, что он не видит сейчас моего лица.
Я должна быть сильной, как сказала мама. Должна все вытерпеть.
– Ты моя жена, принцесса. И сегодня ты станешь моей.
– А если я не хочу? – едва слышно выдыхаю я. – Если это причиняет мне дискомфорт?
– Ты справишься, – уверенно заявляет он, обжигая горячим дыханием мою шею. Чувствую, как спину обдает жаром. Мы так близко, что едва я отклонюсь, как неизбежно почувствую соприкосновение наших тел.
Закрываю глаза, ощущаю, как слезы срываются вниз, остаются на моих щеках.
– Мне нужны доказательства, Сандра. Ты помнишь уговор. И завтра утром Стефано захочет их увидеть, чтобы убедиться, что у меня нет претензий, и что наше перемирие заключено.
Каждое слово буквально уничтожает меня.
На что я надеялась? На понимание? От монстра? Думала, что он сжалится и согласится сначала поближе познакомиться? Позволит дать шанс узнать его, прежде чем отдаваться?
Перешагиваю через осевшее бесформенным пятном платье.
Вот так же безжалостно сломленной буду и я.
Оставшись в одном белье, я чувствую себя невыразимо уязвимой. Кажется, у меня горит спина от того, как пристально за мной следит муж.
В голове бьется мысль, что он в своем праве, и если я начну сопротивляться, то все пройдет еще хуже.
Неуклюже забираюсь на постель и ложусь практически посередине, вытянувшись в струну и запрокинув голову.
Слезы невозможно сдержать. Страх сковывает, мешая дышать. Я скорее чувствую, чем слышу, как Чезаре подходит к постели, забирается на нее.
Я едва ли успеваю заметить, что брюки он тоже снял, оставшись в один трусах.
Зажмурившись, я стараюсь унять истерику, которая вот-вот накроет с головой.
Мне нужно просто потерпеть и отдать свой долг семье.
Я должна пройти через это и…
Крупно вздрагиваю, когда Романо прикасается к моему бедру. Распахиваю глаза, хотя лучше бы я этого не делала. Мы с мужем встречаемся взглядами, и он замирает, рассматривая меня, словно видит впервые.
Его взгляд сползает ниже, к моим губам, затем дальше – к груди, которая фактически выставлена напоказ – белье, которое мне выбрала мать, ничего не скрывает.
Я словно упакованный десерт, как она выразилась.
Чезаре осторожно прикасается к моему животу пальцами, и я невольно втягиваю тот от страха. Он ведет рукой ниже, накрывает лобок сквозь ткань. Я очень хочу закрыть глаза, но тогда меня будет мучить неизвестность – ведь я не увижу, что собирается сделать Романо.
Он мягко массирует низ моего живота, а затем слегка раздвигает мне ноги. Меня пронзает ужасом от того, что вот сейчас все и случится.
Кажется, я превращаюсь в статую – каждый нерв в теле напряжен до предела. А уж когда пальцы Чезаре, скользнув под белье, проводят по моей плоти, внутри все сжимается от понимания, что пути назад не будет. Перед глазами все размывается, и я перестаю различать хоть что-то. В ушах шумит, и я ничего не могу разобрать.
Мое тело