Они тонули в ледяном плену, некоторые умудрялись доплыть до берега. На берегу их выстраивали по три человека в шеренгу и вели в лагерь, – он находился в километре от бухты. Сопровождал процессию конвой с собаками.
Мои глаза-пуговки увеличились раза в два.
– Деда, так эти люди были заключённые?
– Да, Сёмка, заключённые.
– А, ну тогда всё понятно!
– Что тебе понятно?
– Почему их так везли: они ж бандиты, чего их жалеть? Папка говорит – невиновных не садят в тюрьму!
– Много твой папка понимает… И тогда и теперь в лагерях сидят кучи неповинных. Или за малое, за что обычно тебя, Сенька, только порют, а их ссылали на смерть.
– Дед, ты чего, разве так бывает?
– Бывает. Дай Бог, чтобы это ни твоего дурного папки не коснулось, ни тебя. А уж про мамку твою и говорить неча.
– Так ведь не за что нас!
– Так-то оно так, внучек, да не так.
– Деда, я не понимаю, про что ты говоришь!
– Поймёшь, коль до конца дослушаешь. А если неинтересно, то и говорить не буду.
– Мне интересно, очень интересно – говори!
– То-то же! Ну так вот, среди этих каторжан и был Жора Адэский. За воротами вновь прибывших встретили, прям скажем, «гостеприимно», «радушно». Начальник лагеря выступил со своей давно уже изъезженной, выщербленной, но неизменно гадливо-смердящей тирадой деспота: «Вы человеческий мусор, и всех вас привезли на свалку. И здесь только я решаю, как и когда уничтожать хлам. Я здесь советская власть, бог, князь и царь. Всё, что было недобито в семнадцатом году, я добью здесь. Блатари, воры, убийцы, рецидивисты. Вы, крысы, пережрёте друг друга сами». Хозяин лагеря, как потом оказалось, и сам был из числа сильно провинившихся, но, конечно, не так, как все: где-то когда-то «прокололся», вот его и сослали подальше с глаз. Последние слова начальника всколыхнули блатное сердце Жоры Адэского.
Дед, что значит «человеческий мусор»?
Это, Сёмка, значит вот что. Например, была у тебя хорошая, нужная, полезная игрушка. Ты подрос и отдал её другу младше себя, ну, чтоб и ему пользу приносила, чтоб ему жить интересней было, а он ею пользоваться не хочет и не умеет, поэтому сломал и выбросил в мусор.
А, понятно! Это вот как ты. Папка говорит, что с тебя толку нет, потому что ты уже старый. Это потому, что он не умеет тобой пользоваться и не понимает тебя. Так, да, деда?
– Да, внук, сравненье ещё то! Но понял правильно.
А вот что значит «блатное сердце», я знаю: это значит его в магазине по блату купить можно, ну, как мама свои колготки покупает.
У деда Жоры брызнули слёзы от смеха.
Ну, ты, Сёмка, и фруктоза. Дальше-то рассказывать, башковитый, или хватит?
Меня удивил смех деда, но задавать вопросы я не стал.
Как хватит? Не, давай до конца!
Ну и вот. Из толпы раздался голос Жоры: «А ты не обхинявишься, начальничек? Мы на крыс крысоловов имеем, подюбилей тебя будут», – из Жорки