перламутра на левой руке, гармонирующие с крупным серебряным кольцом на безымянном пальце, также с перламутром и того же оттенка. На ушах были небольшие серьги кольца из белого золота и тонкая цепочка с серебряным кулоном неправильной формы с такого же голубовато-зеленого цвета перламутром. В руках у неё была чёрная кожаная сумочка средних размеров. Пристально оглядев себя с головы до ног и неспешно повернувшись перед зеркалом из стороны в сторону, она вслух посчитала количество цветов в своём облике, словно вынося самой себе модный приговор:
– Доминирующие чёрный и зелёный, и немного серебристого. Итого три цвета.
Нармин ханум всегда тщательно придерживалась трех правил в облике – не больше трех цветов в аутфите22, обязательный контраст двух каких-то цветов и строгое сочетание однотонных вещей, в редких случаях одна вещь могла иметь ненавязчивый узор или рисунок. Иконой стиля она себя не считала, но свой собственный стиль в одежде она несомненно имела. Несочетаемых друг с другом цветов на ней никто ещё не видел, как никто и не видел на ней смелых, экстравагантных одеяний. Себя она считала по внешним параметрам средней женщиной – милой, не красавицей и не уродиной, с хорошей фигурой, без изъянов и без совершенств, среднего роста, не высокой и не маленькой, со вкусом одетой без шика и блеска. Она подходила к шифоньеру всегда с уже принятым решением о том, что одеть. Так что, подбор одежды много времени у неё не занимал. Она без комплексов эксплуатировала одни и те же продуманные до мелочей образы, всегда помня о том, что встречают по одёжке. Но на одежде она не зацикливалась, её редко тянуло на что-то другое в стиле – в конце концов, провожают-то по уму.
– Ну все, мило и со вкусом… – тихо процитировала она классика и на этом завершила короткий осмотр своего отражения в зеркале.
Три цвета, три правила… Что Нармин ханум не делала бы, она всегда придерживалась счёта. Если ей надо было принять какое-то решение, она искала не меньше трёх причин в пользу этого решения или столько же причин против него. Если вдруг какое-то такси отказался от заказа, она уже заранее знала, что уедет на четвёртом такси – будут ещё два отказа ей или её. Если ей надо было купить что-то одному своему ребёнку, она покупала для всех троих. В разных случаях своё тяготение к тройственности она называла по-разному – «обоснованность», «закон мироздания», «симметрия», «равновесие», или просто – «магия чисел». Эта магия чисел прослеживалась во всем. Если числовые следы были неявными, то всё равно в её мозгу и душе искалась какая-нибудь закономерность. Иначе день был не особо хорошим, событие не впечатляющим, а обстановка не симметричной.
С юности Нармин ханум анализировала прошедший день, подсчитывая случившиеся события. В удачный день их должно было быть 7 за день. А в редких, особо насыщенных событиями днях, их могло быть 11 или даже 13. Она чиркала в блокноте дату и перечисляла события в столбике, используя сокращения. Годы спустя,