кто на них работает. Семьи этих людей жили на Пятой или Парк-авеню, апартаменты их состояли из нескольких объединенных квартир, занимавших по два-три этажа. При этом учтены были все потребности: присутствовали и комнаты, в которых будет проживать обслуживающий персонал, без которого в таких огромных хоромах не обойтись, и помещения для пышных приемов. На выходные эта новая разновидность реардонских родителей отправлялась в свои современные резиденции со всеми удобствами, где в конюшнях ждали лошади, а у причалов – яхты. Причем добирались туда не в битком набитых вещами многоместных «вольво», а на взятых напрокат вертолетах.
Грейс пыталась не обращать внимания на всю эту вычурность. Напоминала себе, что времена изменились и Генри не может и не должен повторять ее собственный школьный опыт. И вообще, почему ее смущает воцарившееся в Реардоне социальное неравенство богатых и до отвращения богатых, когда Генри – дружелюбный, независтливый мальчик и со всеми общается одинаково? Пусть его одноклассники растут в квартирах, которые не обойдешь за день и где хозяйством занимается проживающая в комнате для слуг супружеская пара (он дворецкий, она повар), а воспитанием детей – сборная команда нянь, репетиторов и личных тренеров. Пусть первые айфоны у этих ребят появляются в детском саду, а первые кредитки – в третьем классе. Главное, что на Генри это не влияет. Оставалось сделать так, чтобы на Грейс подобные штучки тоже влияние не оказывали.
Но увы – однажды в субботу пришлось столкнуться с проявлением настолько откровенного снобизма, что ее будто холодной водой окатили. Грейс отвозила Генри на день рождения в пентхаусе на Пятой авеню, из окон которого открывался роскошный вид на все четыре стороны света. В проеме мраморной арки было видно, как носятся по гигантской гостиной маленькие гости, которых развлекает фокусник в цилиндре. Не успела Грейс вручить празднично упакованный набор юного ученого кому-то из нанятых помощников (секретарю? организатору мероприятий?), и тут в холл весело впорхнула хозяйка.
Про мать именинника Грейс знала очень мало – только то, что зовут эту женщину Линси и родом она откуда-то из южных штатов. Высокая, стройная, грудь находится непропорционально высоко и имеет неестественно круглую форму. А еще у данной особы была упорная привычка обращаться ко всем в школе, и к взрослым, и к детям, используя слово «народ». Впрочем, Грейс вынуждена была признать, что это удобный способ выкрутиться из положения, если не помнишь чьего-то имени. Генри и сын Линси учились в одном классе уже три года, однако Грейс была почти уверена, что эта женщина так и не дала себе труда запомнить ее имя. Дети мужа Линси от первого брака тоже учились в Реардоне, только в старших классах. Занимал он какую-то должность в банке. Справедливости ради следует заметить, что Линси всегда была вежлива, однако в ее случае хорошие манеры производили впечатление фасада, за которым ничего не стоит.
Еще один факт, в значительной степени определяющий