облегчение. Генри радовался, что она пришла. Для Грейс это был самый приятный момент любого дня.
Вот Генри подошел к ней. На спине у сына висел футляр со скрипкой. Грейс, как всегда, испытала беспокойство – переносить такой дорогой инструмент таким ненадежным способом… Генри чисто символически обнял Грейс и сразу опустил руки, намекая, что хочет поскорее уйти. Она последовала за сыном, едва удерживаясь, чтобы не велеть ему застегнуть куртку.
Стоило отойти от школы не меньше чем на квартал, и Генри сразу взял ее за руку. У сына до сих пор сохранилась эта привычка, и Грейс постаралась не слишком горячо отвечать на пожатие.
– Как дела? – вместо этого спросила она. – Джона не слишком задирал нос?
Джоной звали бывшего лучшего друга Генри. Как-то раз в прошлом году парень холодно заявил, что больше не заинтересован в продолжении многолетней дружбы, и с тех пор едва здоровался с Генри. Теперь у Джоны появилось двое новых приятелей, которые не отходили от него ни на шаг.
Генри пожал плечами.
– Тебе тоже ничто не мешает найти новых друзей, – заметила Грейс.
– Знаю, – ответил сын. – Ты уже говорила.
Но Генри хочет дружить именно с Джоной. Разумеется. Мальчики были неразлейвода с детского сада и играли вместе каждое воскресенье. По традиции в августе Джона гостил две-три недели в домике на озере в Коннектикуте, и ребята вместе посещали местный лагерь дневного пребывания. Но в прошлом году родители Джоны развелись. Отец съехал, а мать перевезла детей в квартиру на Вест-Сайд. На самом деле Грейс не удивлялась, что мальчик начал вести себя подобным образом, – таким способом он пытался установить контроль хотя бы над той частью своей жизни, которая зависела только от него, а не от прихоти родителей. Грейс пыталась обсудить ситуацию с матерью Джоны, Дженнифер, но безуспешно.
Учитель Генри жил в обшарпанном здании на Морнинг-сайд-Хайтс с большим темным подъездом. Большую часть жильцов составляли престарелые беженцы из стран Европы и преподаватели из Колумбии. Считалось, что внизу должен дежурить консьерж, но когда бы Грейс с Генри ни пришли, на месте этого неуловимого человека не оказывалось.
Грейс нажала на кнопку домофона и подождала обычные пару минут, пока мистер Розенбаум проделает непростой путь от классной комнаты до висевшей на кухне трубки и впустит гостей. В скрипучем лифте Генри вынул скрипку из футляра и взял в руки как полагается. Мальчик готовился к встрече с требовательным мистером Розенбаумом, который частенько напоминал ученикам, что всегда найдутся другие – причем более талантливые другие, намекал он, – которые счастливы будут занять место неспособных или ленивых. Не в последнюю очередь благодаря напоминаниям матери Генри прекрасно знал, что место в рядах учеников Виталия Розенбаума было предоставлено ему только потому, что он обладает соответствующими способностями и подает надежды. Чем дальше, тем серьезнее Генри относился к оказанной