чаще дома нет, чем есть.
«И где, интересно, она пропадает?»
Хотя хорошо, что сегодня её нет. Раньше у бабушки было правило: мы завтракали вместе, пили бабушкин бодрящий чай, и я рассказывала ей, как прошёл мой прошлый день. Но после того, что произошло в комнате добермана, я ничего не хотела рассказывать.
Приняв душ и забросив вещи в стирку, сразу завалилась спать, не дождавшись её возвращения. А когда проснулась, нашла на кухне записку, в которой было сказано, что она вновь не будет ночевать дома, появилось срочное дело.
Похоже, у бабушки жизнь намного насыщеннее, чем моя собственная! Зато Васька и Яким были на своих привычных местах. Ворон всё время хохлился, переступая с лапы на лапу, как будто очень нервничал, а котейшество не смотрел, а взирал на меня как будто с укоризной, хмуря пушистый лоб.
– Кушать хотите? – растолковала по-своему. – Ба, что ль, покормить забыла?
Васька, натурально фыркнув, подошёл к допотопному радио, пристроившись рядом. Я такие видела только в старых фильмах. Котей уставился на меня, не моргая. Радио неожиданно включилось, кашлянуло, зашипело и вдруг запело. Всего одна фраза, но почему-то казалось, что это своё важное мнение относительно меня высказывал котейшество:
Ах, ты бедная моя трубадурочка-а!
Я плюхнулась на стул, где только что восседал пушистик. С открытым ртом взирала на странную картину.
– Офигеть! Что за фокус? И почему сразу дурочка? – на свой счёт приняла я.
Радио, пошипев, выдало:
Царь Кощей над златом чах-чах-чах,
О еде совсем не думал.
Во дворце во всех печах-чах-чах
Только ветер выл угрюмо.
– Ну да, я была в «Костях»! Так это моя работа на месяц. Этот ко… Кощеев поставил условие… и пусть выполнила я его частично, но он дал добро на практику по профилю моему. А это главное!
Ничего у нас с тобой не получится,
Чувства лучшие сожгли мы дотла.
На ошибках, говорят, люди учатся,
А моя любовь ошибкою-ю-ю была, —
взвыла древняя рухлядь.
– Да какие чувства, – фыркнула я, закусив губу. Васька прищурился, а Яким, до этого статуэткой замерший на жёрдочке, неожиданно недобро каркнул. – Ой, не знаю, что это было. Наваждение какое-то!
Я не искал тебя.
Чувства, как пленники, взаперти.
Только твои глаза
Смогут меня спасти!
– Да не-е, – вздохнула я, сложив руки на столе, положила на них голову. – Это не о Кощееве. Какие чувства? Кобель он, породистый. Как есть – доберман. Это больше было похоже на спустить пар.
Яким вновь возмущённо каркнул, перелетев ко мне поближе, нервно зашагал туда-сюда по столу.
– Ничего не было, – отчего-то захотелось успокоить птицу.
А когда рассветёт – станет всё по местам.
Зло на шкаф заберётся, а Добро по углам.
И чтоб дети ни-ни – заметут все следы.
С сожаленьем вздохнут и друг другу мигнут,
Будут ждать темноты.
– Повторения