посмотреть.
– Ты говорил про три дорожки, – Лили опустила рыжеватые ресницы под властью взгляда вниз, обводя вниманием ладонь с родинками на краях пальцев. – Какая еще одна? И что делают домовые? Неужели они просто привязываются к месту?
– Одна – беспрепятственное существование, конечно же, – Лютер отвечал охотнее в этот раз. – А что о домовых… Их мало. Обычно души слишком путаные, им трудно, не становятся чертями – уже замечательно. Домовые могут защищать близких от негативного влияния и отвечать за домашнюю атмосферу, а это уже помогает жителям особняка чувствовать себя уютно.
– Странные навыки. У черта губительнее.
– Черт сам себя этим погубит, – Лютер вздохнул. – Мы слишком долго здесь были, Ви. Пойдем? Или хочешь остаться?
– Пойдем, я засыпаю, – девочка спустилась со стула. – Спасибо… за чай и сладкое, Лили. Еще увидимся!
С наступлением темноты сверчки запели, а воздух наполнился сладким ароматом свободы – мысли Лили были далеки от всех порочных забот, она сидела на крыльце и с весенней нежностью вязала шарф, переплетая одну шерстяную нитку вслед за другой. Осторожность ее движений очаровывала и завлекала меня. Казалось, не осталось в мире ничего, кроме нее, милой девушки с пряжей в тонких ручках. Вскоре Лили встала, и ее отяжелевший взгляд окинул дом. В окнах виднелась бродячая собака. Девушка смело направилась к комнате с фортепиано, закрыв за собой расписную дверь.
– Я не знаю твоего имени, – мягко начала Лили, как только ее нога ступила за порог, – и я не знаю, сколько ты здесь обитаешь… но у меня нет никаких корыстных целей. Я все детство мечтала о домике в лесу, – и на ее губах проснулась улыбка, – и я наконец-то смогла его выкупить. И сейчас я хочу ухаживать за ним, заботиться о нем. Я буду помогать тебе, а ты – мне. Только скажи как. Хорошо?
Лили не ощутила никакого ответа. Но она точно знала: я здесь.
– Спасибо, – неловко добавила она и выбежала из этой комнаты.
– Ты ведь тоже об этом подумала, Ви? – тяжелый взгляд священника пробежался по грешнице, и от этого взгляда сердце Мальвины укоризненно сжалось, будто бы что-то в нее проникло и стало теребить чувство вины и ответственности. Схватившись за потрепанные пряди, Мальвина надулась и покачала головой: о чем он сказал? – Призраки часто стараются склонить к своей воле нового хозяина, зачастую сводят с ума, – спокойно говорил Лютер, – они способны стать единственной мыслью в голове у любого человека – от религиозного фанатика до бездомного неверующего. Я переживаю за нее, особенно учитывая, что Лили отметила его недоброжелательный настрой. Кажется, дух ревнует.
Мальвина отвернулась, наклоняясь и желая сесть на одно место, а затем, передумав, опустилась на другое. Множество вечно пустующих скамеек. Ви откинулась на спинку и тяжело вздохнула, глядя на едва горящие свечи на люстрах.
– Мне кажется, в твоем сердце слишком много места для людей, – искренне сказала она, закусывая нижнюю губу. – Я считаю, что заботиться