и так устал. И злюсь. Не надо делать ещё хуже.
Алиса снова вдохнула побольше воздуха, чтобы запала хватило на всё то, что она собиралась сказать:
– Я же сказала: мне нужно было сразу прийти к вам и всё рассказать…
Но Шемелин, которого эта фраза разгневала ещё в первый раз, и теперь не стал дослушивать, вклинившись в Алисину заготовленную тираду:
– Ты меня совсем за дурака держишь? Он выгораживает тебя, а ты выгораживаешь его, чтобы отец не дал твоему хахалю пинка под зад… Чёрт ногу сломит. Так и знал, что этим всё кончится. Значит так, заруби-ка себе на носу: мне этот бедлам здесь не нужен. Все, кто на меня работает, – он, подняв указательный палец, очертил им в воздухе круг, – ставят перед собой одну-единственную задачу: успех бизнеса. Любые интриги и игры в благородных мушкетёров этому мешают. Вы двое рассказываете мне какие-то сказки, никто из вас не говорит правду, а задержанный груз на таможне, между прочим, могли и изъять из-за того, что вы продолбали все сроки предоставления документов. Ты вообще понимаешь, какие это издержки? И какие неустойки мне пришлось бы выплачивать потом американцам из-за срыва поставки?
– Так вы… – пискнула Алиса, на секунду забыв о своих намерениях, почувствовав вину в едва не случившейся катастрофе, – …всё уладили?
Шемелин побуравил её тяжёлым взглядом несколько секунд.
– Уладил. Пришлось начальника управления дёргать. Представь, каким идиотом я себя чувствовал, когда объяснял генералу, что мой стажёр просто забыл отправить элементарную документацию?
– Значит, всё кончилось хорошо? – выразила Алиса несмелую надежду.
Шемелин крепко сцепил челюсти.
– Нет, Алиса. Ничего хорошего я тут не вижу. Я не могу найти концов, вот что меня раздражает. Если в моей компании что-то происходит, я должен знать об этом всё, что только можно. Я должен знать, кто и когда напортачил, сделал ли он это намеренно или у меня тут развелась толпа идиотов, которые не умеют смотреть в календарь…
– Так дайте же мне сказать, если вам так нужна правда! – воскликнула Алиса, опрометчиво повысив голос на пару тонов.
– Как раз-таки правды я и не могу от тебя добиться. Это твой Иван не выполнил задачу. Чуть не поставил меня на огромные бабки, – раскатисто перекринул её Шемелин. – Ты решила, что если возьмёшь всё на себя, я его не уволю. Но это чушь собачья.
Алиса медленно втянула воздух носом. Пунцовый жар, казалось, покинул щёки и прилил к глазам, застлав взор пеленой гнева. Она припала к бутылочному горлышку, хлебнув ровно так же, как сделал это пять минут назад он: с показной развязностью и не выпуская тяжёлого лица Шемелина из виду.
– Если вы не в той весовой категории, чтобы разобраться лично с моим отцом, Павел Константинович, – процедила она сквозь зубы, выплеснув давно тлевшую внутри обиду, – то не стоит здесь орать на меня. Выглядит… – на мгновение она сцепила челюсти в попытке отыскать словцо поострее и ядовито выплюнула: – жалко.
Шемелин прервал её собиравшуюся стать пламенной речь тихим