полетами стрекоз.
– А я нынче в институт поступать буду.
Поправляя волосы, и горячо дыша.
– Я с тобой поеду.
Обняв, вдыхал запах её волос.
На второй год, умирая при тяжелейших родах, она, на мгновения теряя сознание и возвращаясь в свет невыносимо-ярких ламп, звала его по имени.
Но врач, не сумевший спасти ребенка, прилагал все усилия для сохранения жизни молодой женщины.
Узнав слишком поздно, миновав бесконечный коридор и войдя в страшную, полуосвещенную комнату, где медсестра предупредительно откинула простынь, он увидел бледное, обескровленное лицо с потемневшими нижними веками.
С невыразимой болью на застывших губах…
Вне зависти
– Да вы не волнуйтесь, он будет с минуты на минуту.
Девушка секретарь, сверкая лаком на ногтях, складывала на столе стопку бумаг. Улыбнулась.
Шилов подошел к окну.
…осадки в виде дождя, ветер северо-западный, давление…
– донеслось из радиоприемника, стоявшего на отдельной тумбочке в углу приемной.
– Вы присаживайтесь.
Она указала на кожаный роскошный диван с высокой спинкой.
Поблагодарив, упрямо глядел вдаль, в надежде рассмотреть в пелене дождя что-то известное лишь ему.
– Давно здесь работаете?
Спросил Шилов, поправляя галстук.
– Три года. Антон Николаевич меня сам пригласил. Его жена с моей мамой дружат.
– Понятно. Можно воды? Пить хочется.
Наполнив чистый стакан из графина.
– Вы не подумайте, Антон Николаевич ко мне, как к дочери относится.
– Сколько ей лет?
– Ирине? 21. Мы с ней ровесники. Но она уже два года замужем. А я вот…
– И у вас всё сложится. У каждого своя минута в жизни. Одна. Только выбор необходимо сделать верный.
Порывом ветра распахнуло форточку, девушка бросилась запирать, поправила штору.
Напомнив ему, легкостью и стройностью ног, Алену. Тогдашнюю, в дни их молодости.
– Вот и Антон Николаевич приехал! Я же говорила, что он никогда не опаздывает.
– Узнает – ли?
Успел подумать Шилов, как дверь распахнулась, скорым шагом миновал приемную мужчина; не поднимая глаз, расстегивая плащ, шляпа, оставленный зонт возле двери.
– Полчаса никого не принимаю!
И захлопнул за собою.
«Вот так встреча. А может и не он. Не Антон. Хотя нет, слишком много совпадений».
Шилов опустился на диван.
Они познакомились в поезде, набитого загорелым народом, расслабленного крымским отдыхом, запахом фруктов, веселым говором.
Вдвоем с Антоном, с рюкзаками за бронзовыми плечами, с панамами на выгоревших головах ввалились в вагон, когда состав уже тронулся.
Три недели в сказочном Коктебеле остались за стуком колес, за исчезнувшим вокзалом Симферополя.
Отыскали купе, Шилов отворил – и сразу ярко;
темнеющий загаром локоть на столике, она смотрит в окно на провожающих, тяжелый узел