24 – Доминика (чтение).
Глава 25 – Подъём (чтение).
Глава 26 – Точка (мемуары).
А эту главу я должен начать с откровенного признания. Вывез я на Землю с Венеры семью свою не ради того, чтобы её обезопасить и, тем более, чтобы спасти.1Я более чем уверен, что читатель понял это и так. Искусственный интеллект никогда не шёл и никогда не пойдёт на осуществление проекта с высокой степенью риска. Путешествие на планете на орбиту другой планеты было не более опасным, чем наш перелёт с Венеры на Землю на сверхскоростном космическом корабле. Сверхскоростном – по тогдашним меркам.
Руководили мною писательские амбиции. С моим романом ознакомились, оценили, похвалили и предоставили возможность закончить его поскорее. Не отвлекаясь на заработки хлеба насущного. Причём в условиях способствующих. Из бесперспективного чернил и бумаги переводителя я перерождался в многообещающего литератора.
Я считал Юну моей музой. А без музы… Сами понимаете. Потому и потащил всех за собой.
Любой мой нынешний бессмертный современник возразит: “Что за бред?! Не бывает отсутствия музы. Бывает творческое бессилие”. Возможно, я даже буду вынужден согласиться. Всё, что сейчас пишу, пишу без музы. И даже без какого либо мысленного намёка на неё. И не сказал бы, что испытываю адские муки творчества. Но мы отвлеклись…
Вы скажете, что, как человек смелый, честный и благородный, я обязан был предать всё услышанное за тунцом и прентарьером огласке. Но, признаться, мне нравилось всё, что они делали. И я смолчал. Даже идея с перетаскиванием Венеры с орбиты на орбиту не показалась мне абсолютно абсурдной. Хотя, все перечисленные МакМёрфи манипуляции по оземлениванию можно было сделать и без этого.
Бывало, вступал я со скуки в спор с каким-нибудь дарвинистом. Мол, не было никакой эволюции. Не происходил человек от обезьяны. Не тратя лишнего на то дня, Боги просто сотворили один из видов обезьяны в общей куче с остальными животными. Они не наделили этот вид способностью легко залезать на любое дерево и передвигаться по веткам или с лианы на лиану, но снабдили этот вид обезьяны ротовыми и гортанными органами, производящими вполне внятные по различимости звуки, которые в хаосе своём породили членораздельную речь. И никакого разума – сплошные инстинкты. Поначалу я говорил: просто оглянитесь вокруг. Пожив своё в Венере часто повторял: посмотрите на обитателей Нового Тарба, Независимого Колизея или Дикого-дикого Центра, – какие характерные экземпляры. Теперь пишу: глядите на меня; вот, ярчайший пример. Мой инстинкт тщеславия превалировал даже над инстинктом сохранения вида, не говоря об инстинкте самосохранения.
Первый день на Земле мы с Юной провели в Ширфе в том же гостиничном номере, что и я перед вылетом на Венеру. Дети расположились в соседнем. На следующий день мы уже были в Сан-Диего, в Калифорнии.
Такая резкая перемена шокировала меня. Ещё новостной ажиотаж по поводу передвижения Венеры… Работа не занялась. Пришлось