рыть до тех пор, пока из-под белой пыли не выныривает контур плинта. Затем цветочный орнамент, за ним четыре плиты. Надавливаю на одну, и та послушно выдвигается, оголяя спинку резной шкатулки. Стоит отодвинуть крышку, как из тени ларчика, словно из самого прошлого выныривает фотография.
Семейное фото, одно из немногих, на котором мы все вместе. Не знаю, почему их так мало, может, из-за нелюбви мамы к фотографированию или из-за того, что папа редко бывал дома. Командировки – неотъемлемая часть работы журналиста. Он часто был в отъездах, брал интервью, собирал факты, писал статьи, смотрел мир. Работа была для него такой же важной частью жизни, как и семья, тогда как для мамы имели значение только мы с Эми. Как трогательно и грустно смотреть на этот снимок. Трогательно потому, что на нем мы выглядим, как настоящая семья. Грустно потому, что в тот день папа в кои-то веки решил отменить поездку и побыть с нами. День, когда к нам в дом ворвались грабители, перерезали горло маме и уволокли папу в неизвестном направлении (нас с Эми мама успела спрятать на чердаке). Единственный день его короткой и такой редкой отсрочки от бесконечных неотложных дел. Лучше бы он уехал.
Зачем хранить вещи у черта на куличках, да еще и посреди леса, спросите вы? Не знаю, наверное, чтоб сделать эти вещи особенными. Покрываясь пылью в ящике стола, вряд ли это фото было бы ценнее спичечного коробка. Именно место делает вещь особенной, не сам предмет. Ныряю рукой в дыру, охапкой выгребаю содержимое. Изначально в мои планы не входило сюда приходить. Я даже не подозревала, что место аварии так близко к руинам. В планах был поиск машины и дяди, но пробегая сквозь рощу, движимые инстинктом самосохранения, ноги сами привели меня сюда. Это похоже на инстинкт паникера. В горящем доме первым делом хватаешься спасать самое дорогое и только потом себя. К счастью, в лесу пожара нет, а в моем тайнике кроме фотографий, маминого обручального кольца и пустого папиного портсигара, спрятан карманный нож. На всякий случай. Засовываю вещи в рюкзак и уже собираюсь бежать к автобусной остановке, когда шорох снега сметает мои планы подобно костяшкам домино.
– Какого черта ты здесь делаешь?
Дориан вырастает за спиной, словно из воздуха. Откуда он взялся? Я даже не слышала, как он подошел.
– Могу задать тебе тот же вопрос.
И правда. Поляна находится в самом сердце старого леса и в десяти километрах от Фрейзера. За все годы я не видела здесь никого. Тогда как об этом месте узнал парень, недавно переехавший в город? Он осматривает меня с ног до головы и уходит. Сама вежливость и очарование.
– Ты что, так и уйдешь?
Ноль реакции.
– Эй! – бегу за ним следом. – Ты не можешь так уйти. Нельзя просто появиться посреди леса и исчезнуть!
– Можно. Смотри, как это делается.
– Ты так и не ответишь?
– Это я задал вопрос.
– Хорошо, что ты здесь делаешь?
Он оборачивается так резко, что я чуть не налетаю на него.
– Сначала