воду. Заслышав шипение душевого шланга, Валерка заметался, замычал, попытался встать, но легкий толчок в грудь свалил его в ванну. Под струями брат корчился так, будто из душа лился кипяток – Миха даже проверил, не горячо ли?
– Хорош вертеться! – рявкнул он, направляя струю Валерке в лицо. – Чистота – залог здоровья! Спасибо мне еще скажешь… или нарисуешь.
«Интересно, а можно пересадить язык? И где искать донора?»
Миха на пробу прикусил язык, насколько хватило длины. Больно. Что же щелкнуло в голове у Валерика, что тот оттяпал себе этот маленький, но настолько важный для человека орган? Поливая братца, сам Миха грузился невеселыми мыслями: как жить с таким вот родственничком? Наверняка нужны какие-нибудь таблетки, а то и сиделка. Работать придется за двоих. Еще хорошо, если возьмут – с судимостью-то. Мелькнула шальная мысль про крышевание трассы или «массажных салонов», но тут же была безжалостно придавлена – как мерзкий таракан.
«Не в этой жизни!»
Мыла не нашлось, зато обнаружился порошок, как утверждала упаковка – с ароматом морозной свежести. Свежесть бы сейчас не помешала – вступив в реакцию с водой, жирная корка на Валерином теле завоняла еще сильнее, а тот вдобавок уворачивался от струй, прикрывая то пах, то лицо.
– А ну не вертись! Мылься давай!
Миха щедро высыпал содержимое упаковки Валере на голову, и тот заморгал вдвойне усиленно – защипало глаза.
– Что ж с тобой произошло-то, Лерик? Как ты так зачуханился, а?
Брат не отвечал, лишь тоскливо подвывал и вертелся ужом под струями. Поняв, что так ничего не добьется, Миха заткнул слив пробкой и бросил душ на дно. Валера отшатнулся от шланга, как от змеи, прижался к стенке.
– Э-э-э, нет, брат, так не пойдет.
Миха с силой надавил на плечи Лерику, и тот обреченно уселся в серую от грязи воду. Ванна набралась быстро, и теперь Валера сидел по самые свои обвисшие сиськи в серой пене, похожий на огромную жабу.
– Сиди отмокай.
Дверь в ванную Миха на всякий случай подпер снаружи стулом – мало ли что. Переодевшись по-быстрому в чистое – благо в сумке имелся запасной комплект одежды, он взял столько пакетов с мусором, сколько мог унести, и покинул смрадное жилище. Теперь даже подъездная вонь казалась цветочным благоуханием. Возле самой двери вслед ему раздались какие-то щелчки, точно за спиной под беззвучное фламенко кружилась танцовщица с кастаньетами.
В магазине Миха с наслаждением вдыхал нормальные запахи: свежего хлеба, нарезанной, уже слегка заветренной колбасы и спелых помидоров. Самыми же вожделенными были терпкие ароматы бытовой химии. Он щедро сгреб несколько брусков хозяйственного мыла, четыре банки порошкового «Пемолюкса» – такой дешевле, три освежителя воздуха от «Красной цены», пару перчаток, рулон мусорных мешков и жесткую губку.
Перед дверью Миха долго стоял, не решаясь войти: глубоко дыша, топтался на месте, уговаривал себя. Наконец, набравшись мужества, толкнул дверь в квартиру. Было тихо. Подозрительно тихо. Он отложил покупки в