лампой еще встанет во весь свой исполинский полный рост, приветствуя нас возле фабрики часовых механизмов. Все еще будет, лишь бы безымянный капитан, который дрыхнет, но прекрасно знает, что я уже битый час околачиваюсь прямо тут, на крылечке, поскорее бы открыл растреклятую дверь. Господи, ну где же он там.
Или нет
Или нет, я встретил ее, гуляя по Разъезжей, а потом свернул в переулок, где стоял здоровенный этакий медведь с электрическим светильником. Нос его был натерт до солнечного блеску, чтобы приходить к нему еще и еще. Там, возле этого электрического медведя, мы и полюбили друг друга. Как Лили Марлен, одинокие под фонарем. А может, и не так все было. Я давненько не был на Разъезжей, и не знаю толком, что сейчас там творится. Там ли медведь? Или уже ушел? В любом случае, она восхитительна.
Ловушка
Потратив несколько часов на бесплодное ожидание, я начинаю подозревать, не затеял ли безымянный капитан засаду или хитроумную ловушку, чтобы поймать меня, как какую-нибудь несмышленую собаку, изо рта которой капает и льется на пол кипящая ядовитая слюна. Я видел подобных собак. А вот у государыни была очень хорошая и разумная собачка, чуть больше белки, она весь город радовала своим чудесным пением, так что многие думали, что это поет вечерний сладострастный соловей, или допустим, снегирь, обученный печальным и вдумчивым солдатским песням.
Я робко постучу в дверь.
«Кто там?» – спросонок скажет капитан, ворочаясь на необъятном скрипучем диване, промасленном, вздыбленном, как Балтийское море в самый жесточайший шторм, когда броненосцы и коммерческие пароходы идут на дно под хохот и улюлюканье раскрасневшихся морских дев.
«Кто там?»
«Медведь с электрической лампой» – отвечаю. Мне всегда хотелось шутить при встрече с капитаном. Я не очень-то похож на медведя.
«Медведь Михайло Потапович посажен на кол на Биржевой оконечности Васильевского острова – за множественные и дерзновенные государственные преступления» – доносится сердитый ответ, перебиваемый приступами кашля и яростным скрипом промасленного дивана.
«Меня зовут Вячеслав Самсонович» – уточняю на всякий случай. Безымянный капитан сейчас явно не настроен шутить. Вдруг он выскочит на крыльцо с саблей наголо и, не разобравшись что к чему, изрубит меня на тысячу мелких чертей – или просто полоснет по голове.
«Вячеслав Самсонович? Ты серьезно? Заходи друг».
И он оторвет свое бренное и неказистое туловище от скрипучего вздыбленного дивана, встретит меня у порога и мы заключим друг друга в наикрепчайшие приятельские объятия.
Страшно
Я все стою на крылечке, а ледяная вода все поднимается и поднимается и идет по моим пятам, и затопляет попутные выгребные и угольные ямы. И я стучу в дверь: ну открой, открой, открой, открой. Открой же, сукин ты сын, у меня камни в желчном пузыре. В ответ мертвая тишина. Очень странно.
Все равно
Я