и неопределенности. Именно неопределенность гнала людей прочь. Коннер теперь это знал. Когда-то он воспринимал внешний мир как некую великую неизвестность, но переменчивая и мучительная жизнь среди дюн была куда хуже. Определенно можно было сказать одно – в других местах все иначе. То был несомненный факт. И он увлекал людские души на восток столь же быстро, как Спрингстон успевал их порождать.
Порыв ветра взлохматил волосы, рванув за платок. Повернувшись, Коннер увидел Глоралай, поднимавшуюся наверх с провисшим коромыслом. Он помог ей опорожнить ведра.
– Спасибо, – сказала она, утирая лоб. – Закончил на сегодня?
Он кивнул:
– А ты?
Глоралай рассмеялась. Волосы падали на ее веснушчатое лицо слипшимися от пота прядями. Развязав остатки своего «конского хвоста», она убрала волосы с лица и снова принялась их завязывать.
– Мне, похоже, осталось еще две ходки. Смотря сколько я просыплю. Не знаю, как у тебя получается таскать так быстро.
– Это потому, что мне не хочется здесь оставаться. – Он надеялся, что «здесь» прозвучало не столь общо, как в его мыслях. Речь шла не только о школе или насосной яме. Речь шла обо всем Шентитауне. – Идем. Притащим еще по одному грузу, и будешь на сегодня свободна.
Улыбнувшись, Глоралай закончила завязывать волосы. Ей было семнадцать, на год меньше, чем Коннеру, на бронзовой коже возле носа виднелись симпатичные веснушки. Коннер не признавался даже самому себе, но отчасти поэтому ему не хотелось уходить с насоса прямо сейчас. А притащить еще один груз – не так уж страшно, когда это не обязанность, а твой выбор.
За спиной Глоралай он заметил взбиравшегося по склону Райдера. Парень, похоже, уловил момент близости между двумя своими одноклассниками и развернул свое коромысло, тяжелые ведра опасно раскачивались так, что Коннеру пришлось уворачиваться, едва не потеряв равновесие на сыпучем песке.
– Осторожнее, – сказала Глоралай.
– Отвали, – бросил Райдер.
Глоралай нагнала Коннера, и оба зашагали вниз с пустыми ведрами. За беспорядочными крышами Шентитауна слышались ритмичные удары молотка и крики чаек. Коннер пытался впитать вид и звуки родного дома, идя следом за Глоралай обратно в туннель.
– Ты серьезно? – Она взглянула на него. – Я думала, тебе не терпится отсюда убраться.
– Ха, полагаю, ты точно так же не прочь. Может, если я потащу твой груз, ты купишь мне пиво в дайверском баре?
– Ты так думаешь? – улыбнулась она.
Коннер пожал плечами. У подножия зигзага из кривых досок печально кивало головой, качая воду из земли, стонущее чудовище. Коннер и Глоралай встали в очередь, ожидая, когда наполнятся их ведра. Когда песок уже начал сыпаться через край, Коннер заметил дайвера, который появился возле насоса, подавая инструменты помощнику. Вероятно, он ремонтировал какой-нибудь соединитель или трубу. Именно такой жизни хотелось Коннеру. Если бы он попал в дайверскую школу, все могло быть иначе. Сейчас он был бы дайвером,