5.30 утра, когда вся шайка-братия на бентлях и маздах от «Заводного апельсина» отчалила, Валя вышел на тропу войны. В недрогнувшей руке держал жестяную банку. А в банке – фекалии. Его, родные. Собрал из унитаза сам, больше некому.
У клуба никого не оказалось. Знак небес! Однако камеры наблюдения включены. Поэтому Валентин заблаговременно натянул новогоднюю маску клоуна с алым раззявленным ртом, подошел к хрустальным дверям, с величайшим наслаждением вышвырнул смрадное содержимое прямо у парадного входа.
Ретировался домой. За ним никто не погнался.
Всё тип-топ.
В семь утра толстомордые вертухаи матом сгоняли таджиков-дворников.
Говно убрали. Пролежало немного. Но все-таки… Первый шаг сделан. Дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Китайская мудрость.
Взял прибор для измерения артериального давления. 140 на 90! Отродясь такого не бывало. Всегда, как в розетке, 220 на 110.
Скосился на зеркало. Куда-то ушли лиловые круги под глазами. Плечи распрямились. А то ведь крючился, что паралитик.
Достал новехоньким пинцетом заветную марку.
– Товарищ Сталин, докладываю, я сделал свой выбор.
Иосиф Виссарионович усмехнулся:
– Всё это мелочевка, товарищ Бабушкин, большую игру можно выиграть только с большими ставками.
Что это значит?..
Стать террористом-бомбистом? Киллером? В его-то предстарческие 56?
Позвонил чеченский коллекционер Хасан Магометов.
– Слюшай, дорогой, хочу выменять у тебя марку, где товарищ Сталин пляшет лезгинку со счастливыми детьми в Грозном.
– Редчайший артефакт. Не для обмена.
– Так продай…
Валя хотел было послать Хасана куда подальше, да вдруг мозжечок ожгло: «Это сам Всевышний протягивает добрую руку».
– Приходи. Жду.
Бабушкин вспомнил, что сын Хасана был полевым командиром во времена Дудаева. Уничтожен спецслужбами ФСБ точечным взрывом. Кровную месть в Чечне еще никто не отменял. Хасан может еще очень как пригодиться.
Хасан явился с пузырем грозненского коньяка «Волк предгорий» и огромным бумажным пакетом пьяной вишни.
– Не пью я! – с порога заявил Бабушкин. – Диабет, гипертония, артрит.
– Вай! А кто пьет? Всего бутылка.
Странные дела творятся на свете. Вале внезапно захотелось дернуть. Под градусом и нужный разговор будет завести легче.
Выпили. Закусили вишней.
– Хасан, зачем тебе эта марка? – подмигнул Валентин. – Коба же столько твоего народа перещелкал.
– Коба, конечно, был шакал и злодей. Но он бы не допустил того беспредела, который сейчас происходит.
Накатили еще. Валя себя чувствовал все лучше и лучше. Будто десяток лет с плеч долой.
– Деньги мне не нужны. За марку я попрошу иное.
– Говори!
– Понимаешь, Хасан, дачу под Москвой строю. Нужно копать под фундамент котлован. А это долго и муторно. Проще взорвать. Бац – и готова яма.
Дядя Хасан внимательно поглядел на него:
– Дача, говоришь?
– А