«специальным агентом Интерпола» до момента, пока эти полномочия не будут у него отозваны особым распоряжением. Поскольку в сопроводительном письме на имя инспектора уголовной полиции стояло указание – «немедленно связаться с А. Смолевым, проинформировать и обеспечить всемерную поддержку проведению расследования Интерпола всеми силами и средствами вверенного вам подразделения уголовной полиции» – инспектор Теодорос Антонидис под благовидным предлогом выставил из отделения двух своих помощников-сержантов: не хватало еще видеть, как они скалят зубы, и набрал номер виллы «Афродита».
Он попросил Смолева к телефону и потухшим голосом «проинформировал» его и выразил свою готовность «обеспечить всемерную поддержку». Вопреки ожиданию инспектора, на том конце провода не прозвучало ни злорадства, ни ерничества в его адрес: тон русского, говорившего на отличном английском языке, был спокоен и доброжелателен по-прежнему. Смолев поблагодарил его за звонок и за оперативность, выразил свою готовность действовать в полном соответствии с полученными указаниями, координируя свои шаги с уголовной полицией в лице «многоуважаемого инспектора».
Немного приободрившись, инспектор Антонидис поинтересовался, какими видит господин Смолев эти первые совместные шаги по проведению расследования.
– Я полагаю, что мне необходимо прежде ознакомиться с уликами и свидетельскими показаниями, фигурирующими в деле. Мне понадобится отчет патологоанатома о вскрытии. – продолжил Алекс после минутного размышления. – Также необходимо провести допрос обвиняемого, чтобы прояснить некоторые моменты, что стали мне сегодня известны. Разумеется, вся полученная мной сегодня информация по делу будет передана вам, инспектор, и, надеюсь, официально приобщена к материалам дела. Я был бы рад, если завтра, с самого утра, мы смогли бы приступить к совместной работе.
– Прекрасно, – пожав плечами, произнес инспектор. – Тогда жду вас завтра в офисе уголовной полиции. В восемь утра вас устроит?
– Более чем! В восемь утра я буду у вас! – сказал Алекс, положил трубку и повернулся к Марии, сидевшей на стуле рядом со стойкой ресепшн. Катерина и Костас, получив печальные новости, безуспешно пытались ее растормошить. Мария то тихо плакала, то безучастно смотрела в пространство перед собой, изредка отвечая грустными улыбками на усилия друзей. Куда делась та боевая девчонка, которую Алекс впервые увидел на пароме? На стуле сидела ее бледная тень. За эти два дня она словно похудела и осунулась, под глазами – круги.
– Ну вот что, Мария, послушайте меня, – обратился он к итальянке, мягко положив ей руку на плечо. Девушка подняла на него мокрые, опухшие от слез глаза. – Я только что разговаривал с начальником полиции. Я забираю следствие по делу Димитроса в свои руки. Что из этого следует? Первое, завтра мы с вами будем общаться с Димитросом. Я вам обещаю организовать свидание с ним. Второе, более того, надеюсь, что нам удастся изменить ему меру пресечения с содержания под стражей на домашний