Кто-нибудь из тех, у кого есть возможность материально обеспечить. Богатая бездетная пара. Кто-нибудь из новых русских, чьи кухарки, кривясь, бросают ей монеты. Это я его нашла. Я. Почему не мне? Почему кому-то из этих расфранченных дамочек в темных очках?
Несправедливость пригнула ее к полу, сдавила горло, сжала виски так, что слезы хлынули из глаз.
Днем она все-таки сходила на центральную площадь за бутылками. Хлеб, правда, расклевали вороны, и пришлось купить новый.
– Ограбили меня, Ивановна, – соврала она любопытной продавщице. – Эти, барские сынки. Отняли краюху, а на что им? Небось, в помойку бросили. Бесятся с жиру.
Подробно и правдоподобно. За последние шесть лет ей не приходилось врать ни разу – зачем? – так что она постаралась, как первоклассник на первом уроке. Ивановна слопала все как есть, небось и подозревать не могла, что с утра лежало в ее помойке.
Малыш, пока ее не было, напрудил в ползунки. Она переодела его, улыбаясь крохе, пощекотала животик, вспоминая, как это делается. Он заулыбался в ответ и вдруг, пуская слюни, потешно пролепетал:
– Ма-ма…
– Антоша…
Она отозвалась автоматически, осеклась и разрыдалась. Потом, пересилив себя, вытерла слезы. Не отдам. Никому не отдам. Он назвал меня мамой, так тому и быть.
В Гарьково она не поехала. Розовый комбинезончик, как стемнело, закопала в огороде. И всю ночь, подперев рукой голову, смотрела на мирно посапывающего ребенка. Мой ребенок.
На завтрак Мария Павловна отварила картошку. Ребенок с зубками уже должен есть пюре. Заботясь о витаминах, она растолкла с картошкой полдольки чеснока и добавила сушеный укроп.
– Кушать будешь? – ласково спросила она.
– Ням-ням, – радостно ответил малыш. Видно, пюре было ему не в диковину. Он даже попытался ткнуть в миску ложкой, но не смог ничего зачерпнуть. Мария Павловна перехватила ложку, набрала немного картофельного месива и мягко направила ему в ротик.
Кроха с готовностью открыл рот, но тут же закашлялся, выплюнул пюре и заплакал. Обжегся? Мария Павловна попробовала пюре, оно было чуть теплым.
– Кушай, Антоша, – проворковала она. – Вкусно, – и, причмокнув губами, дала ему еще одну ложку.
На этот раз он не стал тянуться к ней ротиком. Наоборот, сжал губки и замотал головой.
– Антоша, надо кушать. Ням-ням. Витамины.
Малыш поднял рев. Ей все же удалось всунуть ему несколько ложек, когда он разевал рот для недовольного крика. Он давился и брызгал слезами. А потом у него началась рвота, по личику пошли красные пятна. Аллергия. Мария Павловна напоила всхлипывающего Антошу водой, убаюкала и сама доедала холодное пюре.
Назавтра, ближе к обеду стукнула калитка. Пес гавкнул пару раз по долгу службы и вильнул гостю хвостом. Может, вошедший и не заслуживал такого приветливого отношения, но пес последнее время был чем-то подавлен, и появление знакомого его обрадовало.
Это был заросший щетиной мужичонка