в Пашабаг или в Долину Воображения. Что скажете?
Она сказала, ничуть не ломаясь:
– Меня зовут Антонина.
И на лице её вновь зажглась вспышка.
Факт одинаковости их имён очаровал Антона, обычно не придающего значения совпадениям. В машине, поглядывая на неё в зеркальце над лобовым стеклом, он заметил:
– Редко сейчас дают это имя…
– Да, старомодно, но что ж поделаешь, приходится донашивать то, что есть…
Она продолжала улыбаться, теребя застёжку на своём рюкзаке. Антон сказал совершенно искренне:
– Мне очень нравится… особенно «Тоня».
Он не мог уточнить, что это имя и вправду кажется ему нежным и каким-то беззащитным, как и его носительница. Время для таких уточнений ещё не пришло.
Погода, меж тем, и не думала меняться. Антона и Антонину окружала всё та же тусклая действительность цвета верблюжьей шерсти, над которой время от времени хлопали голубиные крылья. Возле входа в долину туристов встречало дерево, увешанное сотнями синих глаз – талисманов от сглаза. Внизу стояла табличка с синей надписью от руки – Wish Tree – Древо желаний. Многоглазое дерево поглядывало на Тоню с Антоном с расположением.
– Что ж, – сказал Антон на правах местного жителя и знатока здешних красот, – эти штуки, то есть вулканические столбы называются «перибаджалары». Иначе говоря, «камины фей». То есть феи живут под землёй, а трубы их отопительных приборов торчат на поверхности. Но, может, вы уже об этом читали…
Тоня собралась было ответить «конечно», затем спохватилась, желая, чтобы он думал, будто первый сообщает ей эти сведения.
– Нет… но это просто сказочно! – воскликнула она.
И тут же, смутившись, добавила:
– Наверное, все говорят эти банальности.
– Что ж, – сказал Антон, почувствовав себя увереннее, – посоревнуемся в фантазии, это же Долина Воображения, в конце-то концов…
– Верблюд, – сказала Тоня, указывая на один из «перибаджаларов».
– Улитка!
– Игуана!
– Воющий волк!
– Орёл!
– Близнецы!
– Выводок опят!
– Вот это точно Ромео и Джульетта, – сказала Тоня, показывая на пару столбов. – Какие у них средневековые шапочки на головах!
– Категорически не согласен! – возразил Антон. – Это просто два старых гнома-брюзги.
Тоня прыснула, зажав рот рукой.
Смущение Антона улетучилось, и он почувствовал, как невероятно легко ему с ней. Измученный вампиркой Альбиной, он напрочь позабыл, что общение с женщиной бывает таким воздушным. Он посмотрел на цветущие розовые деревца – единственное напоминание о весне – и давно утерянное ощущение – предвестник чего-то радостного и важного – шевельнулось в его груди. Оно было такое краткое и смутное, как обрывок мелодии, внезапно вырвавшийся в зал из какофонии звуков настраивающегося симфонического оркестра. Оно было мимолётное, как мгновенно возникшая, но тут же растаявшая пена, как вспыхнувшая и потухшая искра. Но всё-таки оно было.
– Поедем