берегу дымили костры и дружинники, отхватывая ножами куски мяса от прихваченных с собою свиных или бараньих туш нанизывали на прутья и жарили над огнём, поедая его полусырым.
– Княже, отведай мясца, – протянул кусок баранины Святославу Свенельд, удобно расположившись на попоне у костра.
– Впереди ночь, быть при оружии. Две лодки дозорные не пришли, – стараясь скрыть волнение, глянул на небо с первыми звёздами и передёрнул плечами от недалёкого волчьего воя. – Что с ними случилось? – обратился к Свенельду, вновь глянув на безразлично мерцающие звёзды.
«Молод ещё князюшка, и к людским потерям не привык. Ничё-ё, пооботрётся в боях со временем», – одобрительно глянул на Святослава воевода: – Поутру дружинников отправим на поиски, – вздрогнул от громкого уханья филина. – Тьфу ты! Нечисть, – зябко поёжился Свенельд, ухватившись для успокоения за рукоять меча.
– Может не филин, а лешак вятский недовольство проявляет? – протянул руку к мясу Святослав, усевшись рядом с воеводой. – Завтра велю за Богомилом послать. Дела тут не столько ратные, сколько колдовские. Жаль отрока Доброслава. Хороший парнишка был.
– Да живы они, княже. В полон, видимо, попали, – проверил взглядом сторожевых ратников на границе стана.
Утром деревушку обнаружила дозорная лодка с десятником Возгарём и гриднями-побратимами Гораном и Молчуном.
Доложили князю, и Святослав решил возглавить поиски – хотелось отомстить за отрока-щитоносца.
Полусотня углубилась в лес и наткнулась на следы боя: кровь, вывернутые комья земли и сломанный кустарник.
На щеках князя заиграли желваки, и он мстительно огляделся по сторонам, увидев лишь сомкнувшиеся над головой огромные сосновые лапы вековых деревьев и овраг, из которого, напугавшись сунувшегося туда дружинника, с визгом и шумом выпрыснул многочисленный выводок диких свиней.
От неожиданного столпотворения гридни схватились за мечи, к тому же где-то неподалёку рыкнул побеспокоенный свиньями медведь.
– Здеся кабанище дохлый, – заорал со дна оврага Горан вылезая на поверхность и выбирая колючки со смурых тёмно-серых холщёвых штанов. – Робята вепря уложили, – добавил он, глянув на Молчуна, а затем на князя.
– Слава Перуну, – с облегчением вздохнул Святослав. – Выходит, боя с вятичами не было.
Соглашаясь, Молчун покивал, и отряд тронулся дальше.
Проехав ещё четыре стрелища, наткнулись на обложенный дёрном родник и, спешившись, напились ледяной воды.
– Где-то рядом вятичи, – встревожено произнёс Возгарь, указывая на засеку из сосновых стволов с заострёнными толстыми ветвями. – По краям завала частый ельник – лошади не пройдут.
Пока половина спешенных гридней разбирала засеку, другая половина, вскинув луки и наложив на тетивы стрелы, оглядывалась по сторонам.
Но вятичей нигде не было, как и пропавших дружинников.
В кронах деревьев шелестел ветер и монотонно жужжала и жалила поднятая с травы мошкара и комарьё.
Миновав расчищенную засеку,