приняло озабоченное выражение.
«Нельзя, чтобы тебя видели выходящим из дома Лаземана, – быстро сказала она, – если он узнает, это придётся ему не по нраву. Возвращайся обратно, так же как ты пришел сюда. После выходи с другой стороны дома, я буду тебя ждать в санях».
К. растерянно огляделся, почему-то беспокойство женщины передалось и ему. Действительно, он совсем не подумал, как к его пребыванию здесь, явно незаконному, отнесётся хозяин, ведь Лаземан в отличие от Герстекера даже и не собирался приглашать К. к себе в дом ещё раз и даже ясно дал это понять ещё во время их первой встречи.
Но К. было трудно отыскать обратную дорогу, которой он явился, ибо он это всё проделывал тогда с завязанными глазами. Кстати, и на кой черт от него потребовали надеть повязку, раз потом её одним махом сорвали безо всякого предупреждения. Пусть, он не увидел этого Фридриха, на что тот, вероятно, и рассчитывал, но голос ведь его К. запомнил прекрасно.
Матильда увидев, что К. лишь беспомощно оглядывается по сторонам, закатила глаза, как будто не в силах лицезреть его тупость. С каким-то горловым шипением, она резко схватила его за руку и буквально толкнула на сундук, тот самый на котором К. сидел и заснул в свой первый визит к Лаземану. Он было испугался, что Матильда хочет просто втиснуть его в ларь, чтобы избавиться от К. и уехать, но когда повинуясь её резким движениям и шипящему шёпоту, на который она почему-то перешла, он открыл сундук, то сразу же сообразил, что это и есть вход, в подпол со стороны Лаземана, откуда он выбрался пару часов назад. Сундук был без дна и там К. увидел уходящую вниз уже знакомую ему лесенку. Он споро перебрался внутрь и начал торопливо спускаться, даже не успев попросить свечу, чтобы как-то найти в темноте подпола дорогу обратно. Он только едва успел поднять голову, как увидел, что Матильда с безжалостным выражением на лице захлопывает крышку, как будто хороня его заживо в гробу. Растерянный К. едва успел пригнуться чтобы не получить твердым деревом по голове. Сундук захлопнулся над ним со страшным грохотом и К. буквально съехал в полной темноте вниз по лестнице.
«Жизнь тут у меня не из лёгких, – саркастически подумал он про себя, снова оказавшись в кромешной тьме без единой путеводной звезды, – надо снова выбираться на свет, а сделать это без, хотя бы свечного огарка, будет непросто. Кто бы мог подумать, что я за одно утро два раза окажусь в заточении под землёй».
Он осторожно встал, цепляясь за окружавшие его невидимые предметы и пытаясь вспомнить, какой дорогой он пробирался здесь в прошлый раз. Но это ему удавалось с трудом; понять куда двигаться, без освещения, было почти невозможно и К. регулярно натыкался на какие-то твердокаменные преграды, с завидным постоянством возникавшие у него на пути. Сверху до него донеслись неразборчивые голоса, похоже Матильда не успела выйти из комнаты до того, как в неё вторгся новый визитёр. Судя по грубому голосу и тому как натужно в вышине над К. заскрипели половицы, он вполне мог оказаться самим Лаземаном, хотя К. и не был безоговорочно уверен