светлое пространство, свободное от преград и препятствий. Семен оценивающим взглядом окинул Алексея Петровича.
– На заднее сиденье пробраться сможешь?
Алексей Петрович прикинул.
– Смогу.
– Тогда давай, действуй…
Алексей Петрович нелегко вздохнул и полез.
Сначала он перелез наполовину, потом на две трети, потом на три четверти, потом от него остались только задранные ноги.
– А как дальше? – глухо спросил он откуда-то снизу.
– Как, как, – разозлился Семен. – Переворачивайся!
Алексей Петрович стал переворачиваться, и Семен тут же пожалел об этом.
– Осторожно! Ты! – Но Алексей Петрович уже прошелся по нему ногами и перевернулся на ящик.
Потирая лицо, Семен только горько махнул рукой:
– Ладно, вылезай…
Алексей Петрович толкнул дверцу, но та не открылась. Он с усердием толкнул еще раз и, недоумевая, посмотрел на Семена. Семен ошалело покачал головой и ничего не сказал. Тогда Алексей Петрович опустил стекло и выглянул. Потом сел и снова посмотрел на Семена.
– Что? – тоскливо спросил тот.
– Пень, – сказал Алексей Петрович и развел руками.
– Смотри-ка! – воскликнул Семен, глядя в заднее стекло. – Мебель!
По дороге ехал грузовик. Брезент разлетался от встречного ветра, открывая кузов.
– Твоя мебель?
– Где моя мебель?!
– Это твоя мебель?!
Грузовик проехал.
– Моя мебель! Моя! – закричал Алексей Петрович.
…Машина ревела и содрогалась. Трава и комья земли летели из-под колес, но сами колеса безнадежно упирались в ствол поваленной березы.
Ухватившись за сиденье, Алексей Петрович раскачивался всем телом, помогая машине.
– Нет! Всё! К черту! – сказал Семен и выключил мотор.
Наступила гнетущая тишина. Семен вытер пот со лба и оглянулся на Алексея Петровича. Тот продолжал раскачиваться.
– Ты ведь поменьше меня будешь, – сказал Семен.
– Буду, – согласился Алексей Петрович.
– В окно вылезти сможешь?
– Смогу.
– Ногами вперед, иначе на голову встанешь.
– Ногами так ногами, – сказал Алексей Петрович и, кряхтя, установился на четвереньки задом к окну. Немного подождал, привыкая к позе, потом нащупал ногой окно и, пятясь большим, неуклюжим раком, стал вылезать. Сначала он выставил одну ногу, потом другую, сказал грустным голосом: «Больно» – и, упираясь головой в сиденье, наконец протолкнул в окно зад.
Наступило динамическое равновесие.
Алексей Петрович со стенаниями болтал ногами.
– Еще, еще немного! – подбадривал его Семен, упираясь рукой ему в лысину.
Алексей Петрович натужился и с мучительным стоном протолкнул живот. Его ноги нащупали пень, и, тяжело дыша, он бессильно обвис на дверце. Семен вытер руку о сиденье и почесал в затылке. Алексей Петрович сидел в окне плотно, как пробка.
– Дальше можешь? – осторожно спросил Семен.
Голова Алексея Петровича отрицательно