она бы приготовила… Она хорошо готовит… Может, я хоть деньги заплачу?
– Обижаешь, дорогой, – сказал Семен с интернациональным акцентом. – Сегодня я угощаю.
Семен с ящиком в руках тяжело поднимался по лестнице.
– Ты только не обращай внимания, если у нас не убрано, – говорил Алексей Петрович, поднимаясь вслед за ним. – Все-таки Лиза нас не ждет и могла поэтому не успеть, да и вообще не знала, что сегодня так получится. Так что если там непорядок, ты уж извини… Она вообще-то аккуратная, хозяйственная, энергичная такая, и это даже хорошо, а то ведь ты меня знаешь, я сам-то в этом бытовом устройстве не очень, лень всё, да и не с руки как-то…
Здесь Семен, шедший перед ним, споткнулся, выругался, и из-под ног у него запрыгала ножка от стула.
Алексей Петрович поднял ее, недоуменно повертел в руках и положил обратно. Странная была какая-то ножка. Но голова у Алексея Петровича была занята другим.
– Я теперь и не знаю даже, как бы я без нее обходился. Ты не поверишь, только месяц прошел, а я так привык уже, просто некуда дальше, даже не представляю, как это я раньше жил один, да еще не хотел жениться сначала… Вот здесь, пришли уже, – он остановился перед дверью, виновато посмотрел на тяжело дышавшего Семена и повторил: – Так что если там беспорядок какой, ты уж как-нибудь… Ну понимаешь, в общем.
– Понимаю, понимаю, – вздохнул Семен, неуклюже ворочая ящик в руках.
Алексей Петрович удовлетворенно кивнул, позвонил и после паузы поторопился крикнуть:
– Лиза, я не один!
Но дверь им никто не открыл.
– Она, наверно, в магазине, – поспешно объяснил Алексей Петрович. – Она всегда в это время в магазин ходит. – Он поискал ключи по карманам, нашел и стал ковырять замок. – Это даже хорошо, что она в магазине. Мы ей будем как сюрприз.
Семен с ящиком нетерпеливо вздохнул.
– Замок старый, – извинялся Алексей Петрович. – Его бы починить надо, да вот всё руки никак не доходят. Сейчас, сейчас, ну-ка… Или он изнутри закрыт? Нет, с какой стати… Есть!
Он обрадованно хмыкнул, и дверь наконец распахнулась.
– Прошу! – торжественно воскликнул Алексей Петрович и пропустил Семена вперед.
– Проходи, проходи в комнату, – говорил он, входя следом и стараясь закрыть за собой дверь.
Семен вошел в комнату.
Как он вошел, так он и остановился. Потому что комната была пуста. То есть совсем пуста. На полу еще кое-что валялось, оставленное в спешке, а мебели не было. Ну совсем не было. И на гвозде висело, как издевательство, свадебное платье пополам с фатой.
– Вот так номер, – оторопело сказал Семен и оглянулся на Алексея Петровича.
В Алексее Петровиче что-то перевернулось, да так и осталось перевернутым. Он стоял на пороге, и улыбка медленно уходила с его лица, пока не ушла совсем.
От мебели остались одни координаты. Темные прямоугольники на полу – длина и ширина. Светлые на обоях – высота.
Солнечный свет бил в чистое окно, из двора доносились детские голоса, и все было так тихо, спокойно,