дверь снова позвонили. Федя решительно пошел открывать. Оставшись на мгновение в одиночестве, Коля с дикой, сверхчеловеческой тоской обвел глазами свою комнату, собрался взвыть, но шум за дверью заставил его взять себя в руки.
Дверь приоткрылась. У порога теснились вежливо-виноватые лица. Где-то в коридоре бессильно надрывался Федя:
– Ну чего?! Ну чего приперлись?!
Отступать было некуда, и Коля ощутил смутное удовольствие.
– Проходите, – сказал он. – Садитесь.
Шумно и быстро комната вбирала в себя людской поток. Стульев не хватало. Садились на кровать и на подоконник. Коля каждому кивал, а иногда жал руку.
– Уезжаешь, – с пониманием сказал ему малознакомый человек в кепке.
Коля неопределенно двинул головой.
– Уезжаю. – И все, кто слышал, вздохнули.
Последними вошли две старухи с четвертого этажа и разозленный Федя. Старух усадили, а Федя беспомощно развел руками. Вслед за ним в комнату попытался пролезть стриженый оболтус лет двенадцати, но здесь Федя оказался на высоте.
– Тебе-то чего?.. Тебе? Проваливай. Хотя нет, постой. У тебя есть карта мира?
– Чего?..
– Чего, чего… Карта мира, вот чего!
– Наверно. А какая? Физическая или политическая?
– Да все равно! Какая-нибудь. Тащи любую. И быстро. Понял?
– Понял! Тащу!
Тем временем все вновь прибывшие рассредоточились по комнате и теперь выжидательно молчали. Коля растерянно улыбался:
– Мне даже угостить вас нечем.
Малознакомый человек в кепке остановил его движением руки и тотчас оказался без кепки. Коля еще смотрел с удивлением на его вовремя полысевшую голову, а кепка уже пошла по кругу.
– Да что вы. Не надо… – вяло сопротивлялся Коля, но на него никто не обращал внимания, только старухи укоризненно заохали, когда до них дошла кепка.
– Не надо! – повысил голос Коля. – Слышите! Не надо!
Здесь распахнулась дверь, Филомеев торжественно внес священный фанерный чемодан и поставил его перед Колей.
– Вот, – сказал он. – Ручной работы.
Стихийные проводы были в самом разгаре. Стол на двенадцать персон с трудом вмещал острые локти желающих. И потому многие держали их на коленях. Только одному человеку среди этого застолья не было тесно. Это был человек в кепке. Оказавшись гармонистом, он упрямо аккомпанировал.
– И на Ти-хом океа-не… – выводил окосевший Филомеев, – свой зако-нчили поход.
Его никто не поддерживал.
Коля сидел с давно окаменевшим лицом во главе стола и тупо смотрел, как Валя у раскрытого шкафа перекладывает вещи в фанерный чемодан Филомеева. Вокруг нее ходила кругами высохшая гражданка с умными, широко расставленными глазами и постоянно заглядывала то в шкаф, то под кровать или просто раскачивала стулья с гостями.
Разговоры за столом дробились, временами затихали, временами нарастали, но в любое время ничуть не касались Коли. Поэтому когда к нему подошел Федя с листком бумаги и авторучкой, Коля даже обрадовался.
Недолго думая, Федя расчистил перед ним