слишком строгий.
– Ну, знаешь, тут и постарше его офицеры есть. А командиров, как и родителей, не выбирают, какого назначили – будь добр, почитай. Тем более нам из всех офицеров чаще с ним встречаться придется. Так что лучше иметь командира-друга, чем командира-врага, – назидательно советовал Никифор.
– Я смотрю, ты прямо как философ рассуждаешь. В институте небось учился?
– Институт!.. Тоже скажешь. Так, с горем пополам семилетку закончил – и шабаш. Я бы и в первом классе со школы сбежал, если бы не отец. Порол он меня, как сидорову козу, – учиться заставлял. Только что толку, закончил семь классов – и в колхоз помощником бригадира работать отправили, вот и вся философия.
– А у меня отец погиб, когда мне всего шесть лет отроду было, но мать ремнем порола, наверно, не меньше, чем тебя твой папаша; вот, правда, учиться не заставляла. Мы же без отца росли. А чтобы с голоду не умереть, работать приходилось, потому всего четыре класса и закончил.
– Воздух! Воздух! – послышалась предупредительная команда наблюдателей по колонне.
Здесь впервые Анатолий, как и многие его друзья, воочию увидел и на себе ощутил, что такое вражеский авианалет. Два немецких истребителя, обнаружив колонну, переваливаясь с одного крыла на другое, стали разворачиваться. Задрав голову, Анатолий наблюдал, как немецкие асы в красивом вираже заходят на курс для атаки его колонны.
– Твою мать!.. Какого хрена ты рот открыл и стоишь?! – кричал на него командир взвода, увидевший своего бойца, мирно наблюдающего за маневрами вражеских самолетов. – Вы что, не знаете, что нужно делать?! – орал он, сталкивая зазевавшихся людей с дороги.
– Так что делать-то надо? – невозмутимо спросил Анатолий. Только сейчас он заметил, что ездовые спешно уводят подводы прочь с дороги, а большинство опытных солдат разбегаются в разные стороны, открывая огонь из личного оружия по истребителям. Треск выстрелов по немецким самолетам загремел по всей колонне.
– Рассредоточиться всем! рассредоточиться! в лес бегом все! в лес! – разрывались в крике офицеры. В ярости они метались среди зевак, расталкивая любознательных новобранцев, решивших понаблюдать за действиями вражеской авиации. Раздраженные тем, что большинство молодых бойцов совершенно ничему не обучены, командиры негодовали. Пролетая над колонной в бреющем полете, «мессершмитты» обрушили на разбегающийся строй свинцовый град пушечных и пулеметных очередей, отрезвив тем самым беззаботные головы неопытных новичков. Ровные строчки смертоносного металла вспахивали сырую землю, раскидывая брызгами грязь. К ногам Дружинина упало несколько дымящихся гильз крупнокалиберного пулемета. Изо всех сил он рванул в сторону леса, где можно было укрыться за стволами деревьев. Вспоминая слова лейтенанта, только теперь он понял, про какой лес говорил офицер на марше. Достигнув спасительного укрытия, он со страхом в глазах наблюдал за каруселью смертельных атак,