не хочешь, а надо! И никуда от этого уже не денешься. До нас был доведён ещё один постулат: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим»! А один из нашей братии выразился так: «Если насилие неизбежно, то лучше расслабиться и получить удовольствие». Через три недели мы укладывались не только в этот норматив, но и в другие и чувства злости и ненависти уже не возникало, а возникало только тихое недовольство, когда по вине одного или двух из нашей команды товарищей, нам опять устраивали эту тренировку.
Теперь мне ясно со всей очевидностью, что таким образом старшины не только готовили молодых матросов к службе на боевых кораблях, но и воспитывали в нас дух сплоченности и братства.
Чуть позже мы узнали, что это упражнение на «курсе молодого матроса» называется «Ванька – встанька».
Глава 4. Чистота и порядок – залог живучести. Или взять Машку за ляжку
Ванька – встанька, это небольшой эпизод в курсе молодого матроса. Утро, понятно, начиналось с подъема и зарядки, которая проходила на стенке и своим видом могла рассмешить любого гражданского обывателя. Большой строй молодых мужчин в одних синих, семейных сатиновых трусах и сапогах совершали пробежку на стенке по периметру плаца, выбивая ритм: раз – два, раз – два, раз – два – три… подошвами сапог. Погода позволяла. Было совсем тепло и серые сопки стали покрываться плешинами зелени. Затем утренний моцион в общем умывальнике, завтрак и построение на юте1. Объявления старшин по расписанию на день, а потом распределение по объектам приборки. Моим шефом и непосредственным начальником был старшина первой статьи Круглов. Каждому достался свой объект приборки. Мне – шкафут левый борт. Когда старшина привел и показал его мне, а потом сказал, что этот участок верхней палубы после приборки должен сиять как «у кота яйца» я остолбенел. Длина этого участка палубы, со следами налёта ржавчины и соли от брызг забортной воды, от ГКП (главный командный пункт) до юта составляла не менее пятидесяти метров, а ширина не менее трех.
Как драят палубу на парусных судах, я видел по телевизору в приключенческих фильмах, и от этого веяло романтикой дальних странствий. Но одно дело видеть или слышать, а другое драить самому. А пока я раздумывал, за что мне такое счастье и с какой стороны к нему подступиться – старшина уже нёс швабру – произведение боцманского искусства. Это было нелепое и неразумное, с точки зрения практического применения, если можно так выразиться, устройство. Деревянная ручка – древко, было чуть более полутора метров в длину, а на его конце связка «метёлка» из тонких веревочек, расплетенных, по всей видимости, из пенькового каната и надежно закрепленных на конце этой ручки. Но поражало даже не это, а то, что эта «метёлка» была в два раза длиннее древка. И этим, с позволения сказать устройством, надо было управлять, а точнее сказать – с ним надо было управляться. Мои размышления прервал