долго, страстно, неудержимо. Его букетик упал на пол и, похоже, был ими же растоптан. Потом он отвел ее руки в стороны и, удерживая ее, глядя ей в самые глаза, прошептал:
– Что тебе будет за это?
Она пожала плечами, пытаясь снова коснуться его губ, вытягивая шею.
– Твои слуги могут догадаться. Ты не боишься?
– С тобой я ничего не боюсь, – прошептала она, сгорая от страсти.
– Правда? – глаза его вспыхнули, губы расплылись в улыбке. Он смотрел теперь на нее дерзко, с вызовом, совсем как тогда, на палубе ночью. – Ты уверена?
– Абсолютно.
– Хорошо, докажи, – прошептал он, горячо дыша ей в лицо.
– Как? – она улыбалась, чувствуя, что он что-то задумал. Страха действительно не было. Страх был, когда, держа ее к себе спиной, требуя от нее денег тогда, на пароходе, она думала, что горько ошиблась, и что все ее тайные вспыхнувшие желания – лишь плод ее болезненного, уставшего от одиночества воображения. Страх был еще неделю назад, когда она узнала, что он сидит в тюрьме, и не знала, как поступить. Страх был, когда она тайком от мужа внесла за него огромный залог в 500 руб.! Потом он пришел, серьезный, недовольный ее поступком и яростно потребовал забрать свои деньги, говоря о том, что это недопустимо, что он в жизни не зависел от женщин, что и впредь такого не будет. Страх был, когда она думала, что он уйдет, так и не поняв ее желаний. Но он остался. И больше страха не было. – Как же, любимый? – прошептала она, пытаясь коснуться его губ.
Он несколько секунд молчал, а потом заявил, в упор глядя на нее, словно проверяя, сможет или нет:
– Не смей встречать меня в этих тряпках. Ты – женщина, я – мужчина, мы свободные люди, и нечего скрываться за этой одеждой. Сними все.
Она смотрела на него пару секунд, а потом покорно начала снимать с себя всю одежду, слой за слоем: верхнее платье, нижнее, кружевной лиф, панталоны, подвязки вместе с чулками. Он стоял вплотную к ней и смотрел, как она скинула последний чулок и стала перед ним совершенно голая, во всей своей красе, выставив крупную грудь вперед, сведя руки за спиной.
– Теперь ты, – прошептала она, улыбаясь.
У него получилось быстрее: засаленный потертый местами пиджак, застиранная рубаха, штаны, кальсоны полетели в угол. И когда он стал перед ней, молодой, голый, пахнувший потом и особенной пьянящей мужской силой, ее щеки раскраснелись, а глаза стали темны.
Он шагнул к ней вплотную, коснувшись своей грудью ее заострившихся сосков, взял медленно ладонями ее руки и поднял их вверх. Ее крупные груди взметнулись выше. Он, закрыв глаза, уткнулся в ложбинку меж ними, вдыхая вкус ее тела, сплетя пальцы с ее пальцами. Затем поднял лицо и, с трудом справляясь со своим желанием, произнес:
– Так-то лучше. Теперь между нами нет никакой разницы, никакой пропасти. Ты – просто женщина, я – просто мужчина.
Это и был их ритуал. Отныне ожидая его к себе, она скидывала с себя