Мы проживаем свою жизнь, трудимся, совершенствуемся, чего-то достигаем, получаем признания, но, в то же время, забываем, что для этого нужны, прежде всего, взрастить в себе не только страсть к познаниям, но и накопить нравственность, увлеченность, трудолюбие. Все это есть и у Ниймат-ходжи. В чем он виноват? В рвении во имя науки? В том, что занимается духовным совершенствованием себя? – оказывается возмущался он в душе. – Да. Зачислил Ниймат-ходжу в свою лабораторию, дал тему для диссертации. Исследования выполнены, диссертация написана.
– Найти единомышленников в некоторых вопросах исследований практически бывает невозможным, и тогда ученому остается уповать исключительно на свои силы и возможности. Так, видимо, формируется психология ученого-одиночки, – говорил профессор.
Каракулов по его признанию импонировала моя личность – молод, инициативен, тяготеет к индивидуальному исследованию, но, к сожалению, нетерпелив. Якобы его подкупала моя честность, порядочность, ответственность, а эти качества из категории надежных в человеке, – подчеркивал он. – Плюс ко всему мое стремление к самосовершенствованию.
Оказывается, профессор еще долго сидел в своем кабинете совершенно отрешенный. Хотя для него это было обычным состоянием. О чем он думал и размышлял? Мы лишь догадывались. У него свой мир – глубокий, неведомый, интересный. Вот и на этот раз, задумчиво перебирая в памяти высказывания выдающихся умов ученых-гуманитариев, сам того не замечая втянулся в постановку интересного научного вопроса: в каком направлении движется природа человека? Именно эта проблема всегда интересовало его больше всего. Он осознавал, что ему предстоит долгий и тернистый путь осмысления новоявленного парадоксального научного вопроса.
Я подошел к окну, откуда виднелся кусок тенистого двора мечети. Мне вспомнилось, как к нему пришли новые мысли. Это было примерно десять-двенадцать лет тому назад.
– Разочарование, безысходность, осознание, что тебя в своем научном кругу просто использовали для своих целей, из тебя «выжали» все, что хотели, – негодовал профессор. – Это чувство, от которого хотелось сбежать, но бежать некуда, потому что научное сообщество, паразитирующая на тебе уже не переделаешь, а с другой стороны разве убежишь от самого себя? – удрученно говорил он.
Каракулов в одной из бесед рассказывал о том, что на воскресные дни выехал на дачу. – Как ни странно, ночью не спалось. Рано утром, поднявшись на крутой холм напротив дачи, долго любовался панорамой дикой природы: горы, реки, арчовые леса, альпийские луга, – говорил он. – Вдыхал полной грудью воздух, наблюдая за полетом птиц, медленным перемещением на лугах и отрогах пасущегося табуна лошадей и стада овец. Солнце уже давно поднялось, а я все сидел на холме, размышляя о том, что коллектив ученых всегда разнороден.
Ему оказывается вспомнился наш давнишний разговор. – Знаешь, Ниймат-ходжа. Много лет тому назад при