истории, он же покончил жизнь самоубийством, – Крымов поднял на нее глаза, – верно? На Морозовской улице.
– Договаривайте, – попросила она.
Испытывая неловкость, Крымов поморщился.
– Кажется, он повесился?
– В этом-то все и дело. – Мария Федоровна отрицательно покачала головой. – Это не было самоубийством.
– Но откуда такая уверенность?
– Я нашла его повешенным на толстом золотом шнурке с черными шелковыми полосками. Но у нас в доме никогда не было такого шнурка. Хозяйством занималась я. – Бестужева остановила на собеседнике пронзительный и требующий понимания взгляд. – Мой отец ценил и понимал жизнь.
– Как же это случилось?
– Его убили. И доказательство тому – пропавшее кольцо моей матери, очень дорогое, с бриллиантом. Все оставили, но его не удержались – взяли.
– Но вы сказали об этом в полиции?
– Полиция не поверила мне или не захотела поверить. Мало ли, сказали они, куда могло деться кольцо. Человек, который лезет в петлю, легко мог заложить его. А может, он игрок? Сколько стариков подсели на одноруких бандитов за последние годы? Представляете, так и сказали! И потом, те, кто грабит, не вешают пенсионеров. Могут застрелить, проломить голову, зарезать, наконец. Одним словом, они закрыли глаза на мои показания.
– Откуда пропало фамильное кольцо?
– Из буфета.
– Были хоть какие-то следы борьбы?
– В том-то все и дело, что никаких. Точно мой отец и впрямь сам накинул петлю себе на шею. Увы, – она покачала головой, – но многие считали, что у моего отца было плохо с головой. Даже его коллеги.
– Это на самом деле так?
Гостья поставила бокал, неожиданно встала и подошла к окну.
– Я сказала бы иначе: он не был похож на других людей. А главное, он никогда бы не оставил меня по собственной воле. Однажды он дал мне честное слово, что будет оберегать меня до конца своих дней, а слово он держал всегда. Это была насильственная смерть, Андрей Петрович. И еще, последнее время отцу звонили…
– Кто?
– Кто – не знаю. Но после первого же звонка он сказал мне: «Они нашли меня, Машенька. Теперь за мою жизнь не дашь и ломаного гроша». Я тогда очень напугалась. А он добавил: «Таким людям, как я, нельзя иметь детей. Быть моим ребенком – страшно. – И еще: – Прости меня, Машенька, но тебе нужно сегодня же уехать. Правда, куда? – Он так беспомощно покачал головой! И добавил: – Я уверен, что они уже следят за мной. И за тобой тоже».
Крымов подошел к ней и встал рядом.
– Но кто эти люди?
– Не знаю, но я боюсь. – Ее глаза казались сейчас ослепшими. – Боюсь всего, Андрей Петрович. И этот страх парализует меня.
– Чем занимался ваш отец помимо истории?
– Он занимался историей и только историей, – немного загадочно и печально улыбнулась Мария. – Это была его работа, хобби, вся его жизнь.
– А ваша мать?
– Я плохо ее помню, она умерла, когда мне было пять лет.
– И вы – единственный ребенок?
– Увы.
– Тогда