И не ошибся. «Молодчина!» – прошептал он самому себе. Именно сюда вошла его новая знакомая – Мария Бестужева. Дмитрий Дмитриевич Конников, которого Крымов узнал сразу, хоть и не видел его с пяток лет, предложил женщине сесть, но она отказалась. Бестужева ждала. И тогда директор полез в сейф. Андрей Петрович, который все тянулся и тянулся вперед, чтобы подробнее разглядеть происходящее в кабинете, походил сейчас на впередсмотрящего матроса, которому вот-вот откроется новая земля. А та и впрямь открывалась ему. С риском для жизни зависнув на уровне третьего этажа, он понимал, что все эти люди давно знают друг друга, что их объединяет некая тайна. Но какая? Бестужева была так убедительна, когда говорила ему, выбранному ею же в защитники, что ничего не знает об отцовских делах, но стоило тому умереть (или погибнуть?), и вот уже она сама превращается в заговорщицу.
Итак, Конников открыл наконец-то сейф, запустил в него обе руки и вытащил наружу темный футляр в виде миниатюрного тубуса. Бестужева поблагодарила его, и они оба направились к дверям кабинета. «Эта женщина не так глупа, чтобы выходить с парадного!» – решил Крымов. Он знал, где ее ждать. Музей и соседний кинотеатр связывали пара двориков. Уже через несколько минут, напрыгавшись по крышам, как в юности, Крымов махнул вниз с невысокого сарайчика и едва успел прижаться к сырой стене. В ту же секунду дверь во дворик открылась, и он услышал:
– Будьте осторожны, Мария Федоровна.
– Непременно, Дмитрий Дмитриевич. Но вы меня не провожайте, не надо. Все будет хорошо. Мне, главное, до Максимилиана Лаврентьевича добраться, а там уже все прояснится. Жаль, что я не знаю его лично. Как же был прав отец, что отдал вам этот документ.
– Вы от меня Максимилиану Растопчину привет самый горячий передавайте – мы в МГУ учились вместе. Он человек с характером, но свое дело знает, – это «свое дело» было произнесено особым, заговорщицким тоном. – Недаром ваш отец так на него рассчитывал.
– Конечно же передам. Ну все, я пойду. Простите, если что, – горячо добавила она.
– О чем вы, Мария Федоровна! – его голос дрогнул: – Милая Машенька…
Крымов увидел, как Конников по-отечески поцеловал ее в лоб. Сказал на прощанье:
– Доберетесь, сразу позвоните.
– Конечно, Дмитрий Дмитриевич, – кивнула женщина. – Обязательно.
Бестужева направилась в низкую арку, а Конников все еще смотрел ей вслед, но как только он закрыл дверь, Крымов легким кошачьим бегом метнулся к одной из выступающих стен – если Бестужева обернется, то он тотчас будет открыт. Он выглянул из-за угла и увидел, как у самой арки притормозил все тот же «Шевроле», Мария открыла дверцу, нырнула в салон, и автомобиль сорвался с места.
– Упустил ведь, – с досадой вырвалось у Крымова. – Вот растяпа. Ну да еще не вечер!
Он выскочил из арки, забежал за угол, пулей влетел в салон «Нивы».
– Гони на Театральную площадь! На Старую театральную!
– Окей, командир! – откликнулся водила, уже давя по газам и накручивая баранку.
Через десять минут