которая у вас, несомненно, написать сложнее, чем квадрат Малевича, и всего три тысячи! Извините, не уловил: за один камин или за камин с картиной?
– С картиной, – пробилась, наконец, злость, но зависла на клинке взгляда клиента.
– Тем более, – продолжил клиент, задержав клинок взгляда на горле преуспевающего адвоката, будто хотел пронзить. – По полторы тысячи каждому, или одному тысячу, другому – две? Хотя, какое это имеет значение? Главное, мастера совсем себя не ценят, иначе затребовали бы в несколько раз больше.
– Один, – прохрипел Антон Альфредович, опять неожиданно для себя самого.
– Не понял, что один?
– Один художник делал и камин, и картину. – И забилась мысль: «Боже, зачем я это сказал? Кто просил? Откуда во мне этот идиотизм?»
– Тогда он не просто мастер, а мастер-универсал, – восхищенно посмотрел на камин и картину Аркадий. – Вам повезло, Антон Альфредович. Наверное, вы везучий человек, да? – и клинок взгляда шевельнулся у горла Антона Альфредовича.
– Не знаю, – завяз язык в зубах везучего человека.
– Ладно, – отвернулся от него Аркадий, – давайте перейдем к делу.
– Антон Альфредович, – вошла Марина, – вас к телефону.
– Одну минуту, – извинился Антон Альфредович и торопливо вышел. – «Что происходит? Почему я нервничаю? – метались вопросы, не находя ответов. – Откуда этот страх?..» – шел он по коридору, не осознавая – куда и зачем.
Секретарь, удивленно пожав плечиком, вернулась на свое место. А Антон Альфредович зашел в туалетную комнату и, закрыв изнутри дверь, встал как вкопанный. Бесприютность, опутанная страхом, снова поглотила его. Он ощутил себя инородным телом, загнанным в угол. И это в собственном доме! Мерзко-лягушечье чувство противно расплывалось, обретая забытую форму…
…Школа, класс, забившийся от страха в угол мальчишка, ничего не видящий из-за выступившего на очках пота, а может, слез. – «Предатель! Гад! Училкин подхалим!!» – кричат одноклассники. Как он ненавидел их всех! Никогда одноклассники не были его друзьями. Всегда ему хотелось за что-то им отомстить. В тот раз он сказал учительнице, что это Витька принес в школу голубя и сорвал урок математики, и Витькиных родителей вызвали в школу. Дома Витьке досталось под полную заглушку, его оттрепал сам отец. Этого Антон и добивался, потому что Витька унижал его своим превосходством, но еще больше – невниманием. Мог ли он подумать, что учительница, стерва, проболтается. Наверное, она специально это сделала. Витька рассвирепел. Когда уроки закончились, он поймал Антона в коридоре, загнал назад в класс, и неизвестно, что бы там было, если бы не тетя Клава, школьная уборщица. Витька уже засучил рукава для расправы, а остальные мальчишки обступили их плотным кругом, чтобы Антон не вырвался. Но вовремя вошла тетя Клава.
– А ну! – закричала откуда-то с порога (сквозь запотевшие очки Антон ничего не видел, только слышал). – Я вас счас быстро всех разберу, – грохнула угрожающе палкой об пол. – Марш по домам,