покорно на корточки сядь у дороги…»
ты покорно на корточки сядь у дороги
жди попутку гляди как кончается день
и от пыльного солнца охрипли отроги
и по саю[1] тревожная тянется тень
кроной машет закат солнца капают смолы
покатилась заря как круги по воде
тонкий тополь в зеленой рубашке до пола
выбегает к звезде
страсть стареет тяжелого жара
осыпается красок пыльца
желтизны догорели пожары
до конца
«ты кишлак нарисуй-ка…»
ты кишлак нарисуй-ка
на зрачках у меня
дыма вытекла струйка
из ладони огня
спирта синего выпиты фляги
и небес зеленеет вечерняя медь
и осталась одна только парню-рубахе
радость – семенем в ветре лететь
«кладбищ оспой исклеваны склоны…»
кладбищ оспой исклеваны склоны
время палкой пробило куполов черепа
а земля беззаконна
смерть слепа
цитаделей клыки стали вздохом рельефа…
когда крошится страсть
сердце радость кусает как эфа
чтоб обняться упасть
содрогается ночь от восторга цикады
тени быстро бегут по траве
и худая корова отбившись от стада
осторожно подходит к моей голове
как легко засыпать на окраине рая
средь созвездий камней сквозняка
что над полем теряет
материнская Божья рука
«здесь о чуде воды…»
здесь о чуде воды
грезят хриплые русла
облетая цветут запустенья сады
душа в шелест погрузла
золотой лебеды
пока в жилах шумит
желтых сумерек море
ветра ласки святы
прохожу под ветвями
походкою вора
обрывая дары нищеты
«здесь базара волна бьет в обломок мечети…»
здесь базара волна бьет в обломок мечети
и чудовищем купола времени рев
я пылинкой плясал в заката балете
море рыжее сумерек мой улов
ночь травы шевелит плавниками
я восторга вкусил белены
и в меня сверху бросили камень
бесноватой луны
День археолога
Господа археологи, браво!
Вы старьевщики в лавке времен.
Рухлядь памяти лечит потраву
и витийствует, как Цицерон.
Черепок поправляет: Cicero[2].
На развилке неверных дорог
под двурогой луной Искандера
в нас ударил восторга горох.
Праха вкус средь пустыни не робок,
шелест звездного неба не тих.
Совершая раскопки раскопок,
пусть потомок почувствует их.
«я люблю тебя Гур-и-Амир…»
я люблю тебя Гур-и-Амир
смерти чуя проказу
мы посмотрим спокойно