– речь же я хорошо ещё помнил – что мол, вот он, отец мой – перед ним. А что на второе – так а́рвейрны и в пору Клохлама не страшились дейвóнов, и теперь не боятся их – иначе не стали бы упрочнять и отстраивать неприступную твердь для своих прежде первых врагов, если бы не могли её взять позже приступом.
Вижу – Ллур обомлел от моих слов, покраснел весь и шепчет сердито: «чего ты, Áррэйнэ, позвонишь меня перед хозяином?» А старый Эрха рассмеялся беззлобно и сказал, что на правду не гневается, если так оно есть. А потом сорвал с ветви на дереве спелое яблоко и мне в руки дал. Я же даже не попрощался с их скриггой – лишь благодарность ему буркнул, то медовое яблоко жуя во весь рот – и прочь побежал, чтобы Ллур за такую дерзость мне уши не накрутил. Так нет – обошлось, как остыл старик к вечеру, и серебра получил за труды от хозяев немеренно, – Áррэйнэ шутя хлопнул себя пальцем по левому уху.
– А может пришил тебе Коммох потом их? – арвеннид потянулся к ушам друга детства, – дай проверю?
– До тебя уже кое-кто тою подковою пробовал! – отмахнулся Лев Арвейрнов, – вот как я был в Вéстрэвéйнтрифъя́ллерн, раз спрашиваешь – но помню ту пору как нынче. Это прочная твердыня для долгой осады с подкопами и обстрелом огнищами, которую не взять быстрым приступом, подобраться неприметно не выйдет. И воители, что в ней рождены и стерегут эти стены – не овцы трусливые. Но… – он не договорил, умолкнув и вертя между пальцев в ладонях осушенный рог.
– Страшишься, Лев?
– Всем ям змея не миновать. Страшусь, конечно – пусть я и зрящий сквозь смерть… – ладонь его на миг сжала нашейный знак Пламенеющего, подобный которому свисал и с шеи смотревшего на него друга детства.
– Никто прежде не совершал подобного… – левая рука сына Ллура с силою стиснула резьблёную оковку рога, впившись пальцами в его изукрашенные серебром и железом костяные бока – точно пытаясь сломать, – в эту пору в выправу идти – холод и голод.
Аррэйнэ смолк на мгновение, хмуря брови в раздумьях.
– В самую мокрую непогоду и грязь накануне зимы… Ни дорог, ни полей прямоезжих теперь не найти, ни травы для коней. И укрыться от вражьего взора и слуха по голым лесам без листвы тяжело, огня разжечь без опаски как летом нельзя. И по речным бродам в ледяной воде надо нам и коням без просухи мёрзнуть, пока лёд не встал прочно…
– Верно, Аррэйнэ.
– А до тех краёв надо пройти так стремительно, как никогда ещё прежде, позабыв про сон с отдыхом.
– Если ты невозможным это дело считаешь… – начал было Тийре.
– Нет… – оборвал его Áррэйнэ, резко мотнув головой, – возможным!
И сын Медвежьей Рубахи увидел, как в глазах его друга вспыхнул тот прежний, запаленный в зареве горящего городища в Ночь Смерти огонь.
ГОД ПЕРВЫЙ. ПРЯДЬ ВТОРАЯ "…ТЕ, КТО МНОГО СМЕРТЕЙ ПРИНЕСУТ БЛИЗ СЕБЯ…" Нить 16
Полыхнула как острое лезвие вспышка небесной стрелы, и раскат побежал над застывшею гладью Глеанлох, во тьме наступающей ночи как рокот звуча