и дочь, не сговариваясь, в испуге отшатнулись и прижались к стене.
Глубоко вздохнув, он сосредоточил свой взгляд на женских лицах и как бы со стороны услыхал свой гортанный голос, произносящий длинную фразу на каком-то полузабытом языке.
– Он нас о чём-то спрашивает? – Девочка непонимающе посмотрела сначала на мать, а уже потом на него.
«Похоже, я что-то совсем не то сказал», – пронеслась в его голове мысль.
Тряхнув головой, а затем неспешно чеканя слова и как бы пробуя их на вкус, он выговорил:
– Где я и кто вы?
Женщина, потеряв от ужаса дар речи, прикрыла лицо обеими руками.
– Мы нашли тебя израненным в реке и перевезли к нам в посёлок. Ты в нашем доме. Меня зовут Леся, а это моя мать Верея. – Маленькая девочка храбро сделала два шага вперёд и встала прямо напротив него.
Худенькое тело била лёгкая дрожь, и ему было видно, как тяжело и страшно ей стоять перед ним на подкашивающихся тоненьких ножках.
– Далеко ли отсюда до крепости? – разделенные паузами слова, слегка исковерканные, но всё же понятные, падали на девочку, как каменные глыбы.
– Очень далеко! Наш посёлок стоит почти у моря.
– Посёлок большой? Как вы его называете? – Он попытался вызвать на своём лице нечто похожее на улыбку, но тут же почувствовал, как болью свело губы.
Его вопрос остался без ответа.
Он понял, что девочка за свою короткую жизнь ещё не была нигде, кроме своего посёлка, поэтому сравнивать ей не с чем.
– Сколько человек здесь живёт? Ты умеешь считать? – пришлось переиначить ему свой вопрос.
– Почти семь десятков охотников и рыбаков. Стариков, женщин и детей тоже много, – девочка улыбнулась в ответ, по-прежнему не решаясь взглянуть в его глаза. – А посёлок наш зовётся Светлым!
Уловив страх и ужас, исходящий от обеих, он начал осторожно ощупывать кончиками пальцев своё лицо, изредка морщась от боли и содрогаясь в душе от своей догадки. Теперь ему всё становилось понятным.
Опустив на колени руки и сжав кисти в огромные кулаки, он негромко произнёс:
– На меня страшно смотреть?
– Очень, – прошептала в ответ Леся.
Она вынужденно кинула взгляд на него, снова непроизвольно вздрогнула, и по щекам её потекли слёзы.
– Не надо меня жалеть, ожоги и раны заживут. Глаза целы, руки и ноги на месте, а мои шрамы и уродство пусть врагов пугают! – он так же неспешно стал ощупывать свои конечности и торс, определяя количество и серьёзность ран на теле. Их было много, особенно на груди, плечах и руках. Некоторые перемежались со страшными ожогами и были аккуратно перевязаны шаманом. В последнюю очередь его пальцы коснулись сквозной раны от стрелы на правом бедре. Обнаруженные два отверстия, уже почти спавшая опухоль и появившиеся коричневатые корочки на ране дали понять ему, что без целебных мазей тут не обошлось. Он удовлетворённо вздохнул и поднял голову.
– Давно вы меня подобрали? – Его взгляд, казалось, впился девочке в переносицу.
– Уж