сказала она, слегка поглаживая одержимого работягу. Я сам устал, ведь прошло уже четыре часа! Без эякуляции.
С этого дня, дня моей инициации, я вошёл в наши сексуально-спортивные хроники как «легендарный четырёхчасовой Гай». Один из моих друзей, а он поджидал под дверью со своей кралей, пока мы освободим помещение, позже рассказал: «Когда вы вышли из комнаты, твоя подружка едва сдерживала равновесие. Валя мне шепнула на ухо: «Ну, твой друг даёт!» Это польстило моему самолюбию, но внутри была червоточина, что даже такое долгое и победное соитие не завершилось истечением. Позже, я как-то рассказал своему приятелю-коллеге, что однажды трахал бабу четыре часа и не кончил. Он только ухмыльнулся: «Считай, что не трахал совсем! Вот я свою Наташку драл, так двенадцать раз спустил! Вот это секс!»
Так или иначе, я стал мужчиной. Я убедился, что я нормальный. Более того, сексуально сильный, могу удовлетворить любую женщину. И с этого дня внутренняя робость ушла от меня. И ещё. В тот памятный день, она пошла к себе домой, а я пошёл к пляжу пешком (обычно мы ездили на троллейбусе, это четыре остановки). Я не шёл – я летел. Мне было легко до невесомости, казалось, я могу взлететь, как птица! Так я сбросил с себя многолетний психологический груз.
Мы встречались с ней ещё один раз, через день. Всё происходило так же, как в первый раз, разве что я был значительно спокойнее. Я пытался ей предложить минет, водил удом по щекам, но она отказывалась. Я целовал её тело, спускался к лобку. Мне не было противно чмокать чуть в сторону, чуть выше подстриженного кустика. Я был полон ограничений и предрассудков, я сейчас и не помню, допускал ли я тогда куннилинг, должно быть, нет. Но я помню, что меня это не отталкивало, наоборот, притягивало. Я предлагал ей сделать фотографию ню, она отказывалась. Я приставал к ней с вопросом, а сколько раз она кончила? Она отвечала, что не считает свои оргазмы. Я спрашивал, хорошо ли ей было со мной? Она говорила, что хорошо, но с её московским любовником-итальянцем ей лучше, они одновременно кончают. Я ей признался, что она первая женщина в моей жизни, но она не поверила. В общем, я хотел ей нравиться, хотя наша случайная связь ни к чему не обязывала. Я просто был мальчик, новичок в адюльтере. Лица её сейчас не помню, имя запомнил: Лида Ж. из Москвы.
А вторую мою девушку звали Люба Щ. Она была из Ивано-Франковска, западэнка, ей тогда было 18 лет. В первый день мы пошли вечером в кафе, а потом гулять по парку. Было уже темно, около одиннадцати. В парке, казалось, не было людей. Я, уже опытный ловелас, быстро от поцелуев перешёл к глубокому прощупыванию и раздеванию, она не сопротивлялась, одновременно я и с себя снял всё и лёг на неё, но тут – о, ужас! – во тьме ночи прошла семья с ребёнком. Прошли, молча, а мы остались в том же положении. Естественно, возбуждение ушло и не приходило, я посасывал соски, мял её упругую грудь и тут – сирена! Прожектор патрульной машины! Я успел натянуть брюки, она сарафан. Милиционер светил нам фонариком в лицо, задавал правильные вопросы: что вы тут устроили раздевание в общественном месте? Откуда приехали? И тому подобное.