удивления Настя даже дернулась.
– Да, виновата… Ты меня не перебивай, и так говорить трудно… Слушай… Я прощения просить не буду… Хоть и надо, да не ты меня должна прощать, бог милостив, он простит, если на то воля его будет, а не простит, так и твое прощение мне уже ни к чему. Чувствую я, уж недолго мне осталось.
Она глубоко вздохнула, переводя дух, помолчала, затем продолжила уже тверже:
– Одно знаю, что виновата перед тобой… виновата, что не было сил мужу противиться… виновата, что во всем тебя винила… что ребенка твоего вытравила и тебя чуть на тот свет не отправила… Всю жизнь виновата… и пред сыном своим единственным… жила всю жизнь в страхе и унижении, а сейчас вот… смерть уж кажется так близка, что страх-то и кончился… Если меня не станет, изведет тебя Федор, да и не только тебя, он из-за своей похоти и злобы сына родного не пожалеет… Уже не пожалел… Ты всего не знаешь… да и ладно… Только дальше хуже может быть… уж ты поверь. Бежать тебе надо. Бежать, пока можешь… Я же сейчас на тебя, да на этого мужика, Егорку, смотрела… Все видела, как он с тебя глаз не сводит… Он хороший мужик… Надежный, я его давно знаю. Даже если и не влюбился он в тебя с первого взгляда, к нему всегда обратиться можно… Он поможет… Не думай, что у него морда порезана, да сам с виду свирепый… Он – душа добрая, честная, да неприкаянная, тоже горя на своем веку хлебнул… Знает жизнь со всеми горестями, как есть…– она вновь замолчала, собираясь с силами или просто размышляя. Дыхание вновь стало сиплым, из горла при каждом вздохе выходил храп, как у мужика во сне. Настя жадно слушала, что тетка говорит про Егора, и от этого ей становилось теплее и радостнее. Только вот к чему все это?
– Ты сейчас одевайся, – продолжила свекровь, – да беги за ним… Он на рынке должен быть… или еще где… спросишь… найдешь. Он ведь на отработку приехал, сегодня точно в заводе ночевать останется… Разыщи его… Расскажи все… Если не все, то что сама захочешь… Да помощи попроси. Пусть увезет тебя подальше и спрячет. А там уж, как сами решите… Только сегодня нужно, прямо сейчас, а то Федор вернется, поздно будет… Ну… давай… Шевелись, не сиди, – тетка Марфа чуть подтолкнула Настю костлявой рукой в колено. – Шаль мою надень, да полушубок… Бежать-то вам далеко да долго придется…
Словно очнувшись, Настя вскочила и заметалась по комнате. Такого поворота она никак не ожидала. Сейчас мысли неслись вскачь: как его догнать, что взять с собой, как же Марфа, а если хозяин… Нет, о хозяине думать не стала. Лучше об Егоре. Что он решит? Как ему рассказать, да и как его разыскать-то на заводе, в котором она почти и не бывала. Настя накинула на голову пуховую шаль, влезла в широкий Марфин полушубок, сунула ноги в валенки, схватила рукавицы и уже у двери обернулась. Она хотела поблагодарить свекровь, но наткнулась на ее обычный ледяной взгляд.
– Повезло, тебе, девка, сегодня… – хрипло каркнула та, – за всю жизнь твою повезло, что он приехал… Давай, беги… не возвращайся… ни за что не возвращайся. Настя повернулась