зашагал к центру города.
Глава 5
Темные воды понта ласково плескались о борт корабля. Шторм закончился, в прозрачно-голубом небе ярко светило солнце, и только изрядно вымотанные люди, вповалку лежавшие на настилах носа и кормы, являли собой живое свидетельство того, что совсем недавно здесь бушевала стихия.
Все утро команда отважно боролась со шквалистым ветром и противостояла коварным волнам, то обрушивавшим на судно холодные массы воды, то норовившим завалить его на бок и пустить ко дну. Однако моряки действовали слаженно и решительно, капитан оказался опытным мореходом и, по всей видимости, превосходно знал непредсказуемость местных вод. Как только стало очевидно, что шторма не избежать, были убраны оба паруса, груз в трюме укрепили, чтобы он не сместился, когда корабль начнет швырять по волнам, задраили весельные гнезда. Все эти действия, включая мужество экипажа, и позволили кораблю выстоять…
Кезон стоял у форштевня и вглядывался в горизонт. Где-то там, за чертой слияния неба и моря, была земля. Со слов Эвмена, их сильно снесло к северо-востоку, в воды, которые контролировал флот Боспора, и существовала большая вероятность того, что они наткнутся на патрульные корабли. Последствия такой встречи трудно было предугадать, поскольку, опять же со слов купца, в настоящее время и Херсонес, и Византий находились с Пантикопеем не в самых лучших отношениях.
Расчетливый грек в свое время сделал все возможное и невозможное, чтобы обезопасить свой груз, и, на взгляд Кезона, весьма в этом преуспел. Начал он с того, что по броской цене купил боевую бирему, которые уже давно не использовали по назначению, и модернизировал ее – убрал нижний ярус для гребцов, увеличив таким образом место под товары. Затем нанял опытного капитана и два десятка профессиональных воинов, к которым добавил из числа своих людей пятерых хорошо обученных лучников. С капитаном он не прогадал, так как тот сразу же проникся новой идеей и внес личный вклад в переоборудование судна. По примеру больших кораблей, предложил установить в носовой части дополнительную мачту, парус которой не только увеличил бы скорость их детища, но и улучшил его маневренность.
Разумеется, затраты на содержание такого корабля были немалыми (приходилось платить охране и содержать гребцов), но Эвмен с лихвой компенсировал их тем, что сумел значительно увеличить товарооборот. К тому же товары его были негромоздкими и специфическими: ткани, кожи, посуда, оружие. Теперь его чудо-бирема, с гордым названием «Олимпия», курсировала между Византием и Херсонесом, как шустрая неуловимая рыбка. Она успевала выгрузить товар и вернуться в порт приписки, тогда как неуклюжие и медлительные торговые корабли конкурентов только приползали в пункт назначения. Ну и, конечно, безопасность. Обнаглевшим за последние два года таврийским пиратам «Олимпия» явно была не по зубам.
Все это Кезон узнал от самого Эвмена, расписывавшего достоинства своего судна с такой любовью, точно речь шла о дорогой его сердцу женщине. Дородный и холеный грек с радостью согласился взять на борт прибывшего издалека «сирийца», путешествие с которым