кардинала:
– Ужели соблазнилася толпа?..
То, не навет… не зряшные слова,
ведь паства, как тогда, Его встречала…
С тех пор веков преминуло немало,
жестокосердия явив права,
в гордыне утвержденное сперва,
чтоб вновь вонзить в сердца и души жало.
Словам любви не позволяя внять,
оно готово вновь Христа распять…
…И будто ждал старик того визита —
переходя толпу, как реку вброд,
к Нему простер десницу инквизитор, —
провидел он мистерии исход.
Провидел он мистерии исход,
веками повторяемой на сцене,
и ход времен в сей драме неизменен —
палач с судьей приходят в свой черед.
И несвободен в выборе всяк тот,
не ощутил кто дерзости подмены:
– …мы с ним, давно… – кровь холодеет в венах, —
так не мешай… – лжеистины оплот…
Та драма безконечно-безначальна —
до времени безрадостен приход:
– Зачем пришел?.. – первосвященник страждет, —
в истории распятого однажды
под стражу, как еретика берет.
Под стражу, как еретика берет,
ведет в темницу, заключая двери:
– сожгу Тебя… Толпа – Ты не поверишь,
к ногам Твоим, знай, угли подгребет…
…Прошли века и сколько их пройдет —
иною мерой должно в мире мерять.
Ее исправили мы в должной мере —
кто к истине добавит, тот солжет.
Глаголы Духа Зла не искушали —
Тебя они тогда предупреждали, —
явив залогом тайны чудеса.
Те чуда, как пророчества звучали —
Ты их отверг, не слыша голоса…
и люд смиренье Сына не смущало.
И люд смиренье Сына не смущало
рабы поскольку… не бунтовщики.
Вериги несвободы нелегки, —
но спящая их совесть облегчала,
к ногам первосвященника слагала
толпа и саму совесть, вопреки
Спасителя заветам… их грехи
власть духоборца им же отпускала.
Как чуда даровались им хлеба
и отирались слезы – их мольба…
…Каменьями усеяна их пашня —
достоинство склонилось пред мечом
и недостроенная пала башня,
и время провернулось под ключом.
И время провернулось под ключом,
и отворилась ночью дверь темницы.
Представ, как зеркала – лицом ко Лицу, —
две тени здесь застыли пред свечой —
укрытые в хитоны… не парчой.
– Ужель ты – Ты, иль это только мнится?
– Да, это Ты… – старик готов креститься,
поскольку казнью был разгорячен.
– Коль Ты – молчи… ведь нечего добавить
к когда-то сказанным тобой словам;
не проповедуй лишнее и нам,
ведь