и звуками музыки вывалились два пьяных попа, которые, вцепившись друг другу в седые волоса, спорили, как понял князь, о том, кому из них милее некая Манька.
Поль шагнул внутрь. Его окутал знакомый сложносочинённый аромат, основу которого составлял сладковатый кирзовый перегар, подпитанный могильной сыростью и человеческой вонью. В центре аромата витал прогорклый кухонный чад, а по верхам гуляли табак и приторно-сладкое амбре копеечных духов.
Место это недаром называлось в народе «адом». В прокуренной полутьме, за длинными деревянными столами сидели, казалось, настоящие черти. Они гоготали, били кружками об стол, перекрикивались и били друг друга. Сквозь этот хохот, ор и грохот прорезался мерзкий стон фальшивого оркестриона. В противоположном углу пели под аккомпанемент рваного бубна несколько расхлёстанных солдат. В углу два старичка, явно сиделых, смиренно играли в кости.
В глубине зала блестели глазами длинноволосые студенты с щучьими лицами и в серых шинелях. Они молча выпивали, не чокаясь, будто за чей-то упокой.
Появления Поля никто из присутствующих не заметил. Лишь два мужика недобро посветили на него свежими фингалами. Судя по тому, как задушевно они обнимались, именно они их друг другу и поставили.
Князь продрался сквозь дым и столпотворение к стойке.
Дородный ярославец с битой рожей, похожий больше на мясника, чем на полового, узнал князя и кивком головы пригласил за шторку.
Поль спустился во внутренний зал трактира, который здесь звался «преисподней». «Преисподняя» представляла из себя закопчённый узкий коридор, по бокам которого светились отдельные комнатушки.
По сравнению с основным залом здесь было почти тихо. Внутри комнатушек усталые воры и жулики метали банк на ночную добычу. Лишь марухи, сидящие у них на коленях, изредка обозначали гоготом победу своего фартового.
Поль прошёл по вытертому коврику, усыпанному опилками, и услышал знакомый смех. Он завернул в последнюю слева комнатушку и нашёл его.
Жорж Безобразов, с лохматой, как разворошённый вилами стог, головой покачивался на лавке и рассказывал что-то пивной кружке. Кружка, по-видимому, не отвечала, потому что Жорж зарычал и вдарил ею со всей силы об стол. Пена выпрыгнула через край и залила грязные доски.
Князь, ни слова не говоря, опустился на лавку напротив.
Жорж поднял мутный, ничего не понимающий взгляд. Из-под распахнутой женской шубы виднелась сорочка. Поль, к неудовольствию своему, заметил на ней следы кровавых отпечатков.
– Князь! – взревел Жорж. – Какая честь! Челаэк! Челаэк!
У стола появился половой, причём куда более утончённый, чем мясник наверху.
– Графин водки за счёт вашей светлости. И огурцов! Непременно огурчиков!
Половой кивнул и скрылся, но уже через мгновение появился вновь. На этот раз с потным графином, двумя хрустальными рюмками и блюдечком солёных огурцов на подносе. Он проворно налил и молча удалился.
Жорж выдохнул и опрокинул одну рюмку, потом